кошка угорелая
Фандом: Вдоль по радуге или приключения Печенюшкина
Название: Страшная сила
Автор: -Хиссти-
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Ляпус/Тилли, Печенюшкин, Лиза, Алёна, другие канонные персонажи, ОЖП, эпизодические ОМП
Категория: гет, джен
Жанр: драма, hurt/comfort, экшн, AU
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: Мэри-Сью, OOC, насилие
Примечания: Не полная история. Планируется приквел.
Краткое содержание: Что-то пошло не так с момента, когда Печенюшкин и Лиза отправились через подземный ход в замок Ляпуса, чтобы вызволить Алёну. В их планы вмешивается некая подозрительная особа, а также фея Тилли, которая, как и все жители Фантазильи, находится в подчинении у Ляпуса. И не только в их планы, но и в планы самого Ляпуса тоже.
читать дальше15. Наказать нельзя сорваться.
Волшебники и их юные подопечные уже успели проснуться, когда услышали приближающиеся шаги.
- За нами идут... - Лиза тяжело вздохнула.
- А пусть идут! Если этот негодяй потушит свечи - к нам ведь вернётся магия. И тогда мы сделаем всё, чтобы остановить Ляпуса и не дать вас, мои милые, в обиду! - решительно заявила Фантолетта. - Не так ли? Лично я готова противостоять злодею несмотря ни на что. А вы, Морковкин?
- И я готов. А куда деваться, раз уж кое на кого из присутствующих рассчитывать не приходится? - бросил он укоризненный взгляд на Печенюшкина. - Побеждать будем сами! Кто сказал, что мы уже совсем никуда не годимся?!
- Нас же Тилли наказывать будет, - напомнила Алёна. - Это вы что, её тоже побьёте?
- Ни в коем случае, - уверенно заявил Печенюшкин. - Заколдованную фею мы бить не будем, потому что она не солдат, - распорядился он, глядя на всех. - Сопротивление оказывать в мягкой форме. Это Ляпус жаждет расправы над нами, а все, кто попали под его чары, ни в чём не виноваты. Так что если хватит сил нанести удар - то по самому Ляпусу, а не по кому-то ещё.
"Вас так много, а Ляпус один, такой маленький... - с горечью подумала Хисстэрийя, слыша эти слова, но промолчала. - Хоть бы у вас не получилось нанести удар!"
- Ах, какое чудесное нынче утро! - воскликнул Ляпус, появившись перед камерами в сопровождении Тилли и окинув взглядом узников. - Не правда ли?
- Ну да, чудесное, прямо лучше не бывает! - сердито буркнула Лиза.
- Как вам спалось, голубчики? Надеюсь, вы оценили, как здесь удобно, свежо и чисто! - продолжал домовой. Тяжёлые взгляды были ему ответом. - Молчите, значит. Стесняетесь... Может быть, хотите сдаться на мою милость? - с обманчиво-предупредительной улыбкой поинтересовался Великий Злодей. - Соглашайтесь - не пожалеете! Я готов забыть старые обиды и простить вас всех!
- Да что ты! Надо же, какой добренький! - разозлился Морковкин. - Сдаться на твою милость? И не подумаем!
- Знаем мы твою милость - лишь плен, да угрозы, да обман, да подлость, да чёрная неблагодарность, - покачал головой Федя. - Нет уж, душегуб окаянный, не дождёшься! Дураков тут нету. А за девочек милых так и вовсе не простим!
- Как, вы всё ещё не передумали? Всё ещё сердитесь на меня? Что ж, это был ваш последний шанс, дорогие друзья! - вздохнул Ляпус. - Моё терпение не бесконечно, я и так слишком долго ждал, когда смогу делать всё, что захочу! И больше вы мне не помешаете. Никогда-никогда! Потому что сегодня начинающая, но талантливая чародейка, очаровательная Тилли, - он кивнул в её сторону, гордо улыбаясь, - наведёт порядок в моём дворце и устранит все помехи в лице вас. Она применит к вам самые сильные чары, на которые только способна! Вы получите по заслугам, а затем превратитесь во что-нибудь, гораздо более милое и безобидное, чем сейчас - и останетесь украшать мой дворец!
Все напряжённо молчали и хмурились. Фантолетта и девочки крепились, стараясь не плакать, а собраться с мыслями и придумать, как противостоять злодею. Хисстэрийя в соседней камере была напряжена не меньше, чем герои.
- Ну что, киса? - Ляпус злорадно ухмыльнулся, заметив её волнение. - Тебе страшно?
- Да, Ваше Капюшонство, мне очень страшно, - неожиданно серьёзно ответила Хисстэрийя. - Простите меня за всё.
- Я тебя прощу. Но пока посидишь в клетке и посмотришь, к чему приводят попытки пойти против меня.
- Конечно, - пожала она плечами. - Я должна на это посмотреть.
"К чему приводят попытки пойти против тебя - и наоборот. Мне очень, очень, очень страшно! Если вдруг что-то пойдёт не так, как я думаю..."
Ляпус поднялся на лавку у стены и затушил волшебные свечи. Повернулся к фее, протянув ей канат.
- Тилли, свяжи их всех. Покрепче, так, чтобы никто не вывернулся.
Тилли повела рукой, и конец каната медленно зашевелился внутрь камеры сквозь решётку, подобно змее. Клара-Генриетта зашипела ему навстречу, но канат резко обхватил её, завязавшись узлом. Фея снова повела рукой, поднимая второй конец. Тот двигался уже намного быстрее и стремительно замотал остальных. Печенюшкин попытался понять, где находится конец каната и второй узел. Не смог повернуться достаточно, чтобы что-то рассмотреть. Озадаченно нахмурился и закусил губу, понимая, что никто не сможет разорвать ни одно волоконце, ни вместе, ни поодиночке.
"Вот что значит - попасться в свои же сети или бить врага его же оружием, - подумал он. - Кто бы мог представить, что и меня не минует подобная участь. У любой силы есть обратная сторона... Надеюсь, потом нас развяжут? Или хоть кто-то сможет развязаться, выскользнуть, высвободить руки - этого уже может хватить для какой-нибудь импровизации", - мальчик попробовал сам пошевелить руками, но как назло, обе они были зафиксированы слишком туго, канат врезался в пальцы и запястья. Пришлось оставить попытки.
- В тронный зал! - Ляпус щёлкнул пальцами, надеясь, что его магии хватит, чтобы переместить всю компанию пленников наверх. В потолке открылся проём, наличие которого до этого никто не смог бы заподозрить, и своеобразная охапка из живых существ, подгоняемая пальцами Ляпуса, начала подниматься вверх, вскоре исчезнув в этом проёме. Раздался грохот. Потолок встал на место.
- Это было нелегко, - домовой перевёл дух. - Надеюсь, с хвостатой полегче будет. Только её привязывать нечем. Тилли, а попробуй ты поднять кису наверх, только прямо вместе с клеткой. Сможешь? Сил хватит?
- Слушаюсь. Наверх! - фея повторила движения Ляпуса, целясь пальцами в основание камеры. Пол затрещал, когда из него выдрался кусок каменной плиты с закрепленными в нём прутьями и приподнялся в воздухе. В потолке открылся проём, гораздо больше первого. Обнажилась массивная металлическая труба вдоль стены, и пока отделившаяся клетка с Хисстэрийей внутри скользила по воздуху на следующий этаж, задевая ту трубу и заставляя её протяжно гудеть, отдаваясь эхом, Тилли кое-что поняла.
"Она проводит звуки! Киса ведь подслушивала нас вчера, ей сверху всё слышно было! И про тапочки слышала... Так она что, специально в тюрьму хотела попасть, чтобы подслушивать? Говорит, ей страшно... Неужели что-то ещё узнала? Ведь киса не наказания боится, она же меня сама попросила... Я должна сделать это! Хотя мне самой страшно... Я никого не убью. Я только... как сказал господин Ляпус? Я дам всем по заслугам, а потом превращу во что-нибудь милое. Я исполню его волю, вот что! Киса сказала, что я должна делать то, что прикажет господин Ляпус, и... ничего от себя. Ничего от себя! Не нужна я тебе, Ляпус! Никто тебе не нужен, никого ты не любишь, хочешь, чтобы все стали злыми колдунами и ведьмами! Как прикажете, Ваше Капюшонство!" - Тилли опустила руку и крепко сжала кулаки, вся дрожа. Ляпус заметил это и приобнял фею за плечи.
- Холодно тебе здесь моя красавица? Пойдём же наверх, там согреешься! И сама согреешься, и этим недовольным товарищам задашь жару!
- Задам им жару... - задумчиво повторила Тилли, нахмурившись. Некая идея почти пришла ей в голову.
"Господин Ляпус сам тебе скажет, когда прекратить", - вспомнились ей очередные слова Хисстэрийи. Ещё одна не до конца оформившаяся мысль забилась у феи в голове, взбудоражив её. Тилли внезапно поняла, откуда она будет черпать свою злость и решимость, когда начнёт применять тёмные чары к побеждённым.
Голова у феи кружилась, и потому она не сразу заметила, как вместе с Ляпусом уже достигла тронного зала. А заметив, сделала глубокий вдох и размяла руки.
- Я готова, Ваше Капюшонство! Все будут наказаны!
"Ух, какая сердитая! - заметила Хисстэрийя. - Прямо не узнать тебя!"
- Я не верю, что ты такая злая! - выпалила Алёнка. Тилли отвела взгляд. Ляпус как-то занервничал. Перевёл взгляд на девочку - и вдруг заметил, что её руки нащупали узел и пытаются развязать его.
- Опять выбраться пытаешься? - негромко, с улыбкой поинтересовался он, пристально посмотрев на Алёну. - Зря. Будешь вести себя спокойно - сделаем не больно! Да, Тилли? Ты просто сотрёшь ей все воспоминания после того, как разберёшься с остальными. И будет наша Алёна больше не Алёна, а Чёрная Принцесса Фантазильи!
- Ещё чего! - возмутилась Алёна. Тилли же кивнула, пряча улыбку облегчения.
"Принцесса Фантазильи! Не камень!"
Фантолетта и Морковкин переглянулись, видя, что делает Алёна. Они приготовились пойти в атаку, как только смогут высвободиться. А у Фантолетты, к тому же, при себе оставался зонтик.
Ляпус устроился в кресле с тёмно-красной обивкой и золотой отделкой. Трон Дракошкиуса был слишком огромен для маленького домового, а потому он распорядился насчёт чего-то более подходящего по размеру. Алый, пурпур и золото. Выглядело, как он считал, довольно торжественно и ярко. Вот только не слишком мягко. Но для Ляпуса это было не главным. Он уселся и окинул взглядом всех. Не желавшие сдаваться пленники пытались высвободить руки, Алёна всё ещё ковырялась с узлом, киса сидела в выдернутой клетке слева от них, Тилли с мрачным видом стояла рядом, ожидая распоряжений от своего повелителя.
- Сейчас ты развяжешь всех и свяжешь этим же канатом одного Печенюшкина, - сказал Ляпус. - Его оставь мне - хочу лично с ним разделаться. Но пока ты связываешь Печенюшкина, другие могут напасть на меня, разделиться, побежать за каким-нибудь оружием. К примеру, эти двое явно что-то такое задумали! - указал он на Моровкина и Фантолетту. - Да и другие не так просты. Можешь сделать так, чтобы они не смогли? Ограничить их свободу перемещения чем-то новым?
- Да, Ваше Капюшонство. Дайте только вспомнить, что предлагает по этому поводу книга "Чёрное колдовство"... - Тилли крепко задумалась. - Я могу вырастить столбы прямо из пола - на каждого по одному - и привязать всех новыми волшебными верёвками.
- Превосходно! - Ляпус одобрительно захлопал в ладоши. - Только делать верёвки тебе придётся очень быстро! Успеешь?
- Успею, Ваше Каппюшонство.
Тилли сосредоточилась и пересчитала присутствующих. Печенюшкин, Морковкин, Фантолетта, Федя, кобра, крыса, Лиза, Алёна... Всего восемь. Развела руки в стороны и принялась делать пальцами плавные движения вверх-вниз, шепча непонятные слова. Вскоре полы ближе к стенам затрещали, в воздух полетели обломки, посыпалась крошка - каменные столбики начали проталкиваться наружу, поднимаясь вверх, словно ростки своеобразного каменного леса посреди тронного зала. Они доросли до двух метров в высоту и остановились. Тилли перевела дух. Теперь предстояло распределить всех. Печенюшкина - первым. Остальных - привязывать сразу по двое. Имея две руки, справиться можно.
"Как же не хочется! - обречённо подумала феечка. - Как же тяжело!.."
А тем временем Алёна медленно, но верно продвигалась на пути к освобождению. Пальчики у неё болели, но она, пыхтя и сопя, старательно развязывала тугой узел - и вот у неё всё получилось. Тяжёлый конец каната упал на пол. Тилли среагировала мгновенно - парой движений одной рукой туго обмотала им Печенюшкина, вместе с ещё не отвязавшейся коброй, привязав к тому столбу, что находился строго по центру. Все ахнули. Воспользовавшись секундным замешательством Лизы, кинувшейся к своим друзьям, Тилли сплела двумя руками верёвку, белую и прочную, хоть и потоньше, чем канат Печенюшкина - и так же быстро привязала девочку на другой столб.
- Когда ты успела?! - вырвалось у Лизы.
- Хватайте Ляпуса! - закричал Морковкин, кинувшись вперёд. Федя и Фантолетта зашли слева и справа. Руки у них были наготове, чтобы схватить домового и обездвижить его самого. Ляпус вскочил и вытащил откуда-то из рукава кинжал из воронёной стали, средней длины, тонкий и острый. Он напал первым на могучего и грозного Морковкина, оттесняя его в сторону и нанося пока ещё не серьёзные, но болезненные уколы. Фантолетта выхватила зонтик, целясь кончиком в Ляпуса, но Федя оказался быстрее - он сделал тому подножку.
- Ах ты!.. - вырвалось у падающего Ляпуса. Рука его разжалась, и кинжал со звоном покатился по полу. Сердитая Тилли запустила в Федю новой верёвкой, привязав и его к одному из столбов. Морковкин подобрал оружие и попытался мягко отодвинуть фею, чтобы атаковать Ляпуса, но Тилли вдруг подняла руку - и старого чародея откинуло прочь воздушной волной. А затем очередная верёвка связала его. Две следующих, полегче и потоньше, были направлены в Алёнку и крысу Мануэлу. Тилли едва успевала переводить дух между связываниями.
"Даже если тебе будет очень страшно и тяжело", - вспомнила она напутствие Хисстэрийи. Затем подняла голову - и на мгновение растерялась. Фантолетта, помолодевшая и похорошевшая, преисполненная бодрости и боевого духа, надвигалась с зонтиком на уже безоружного Ляпуса.
- Сейчас я сама тебя заколдую, наглый мальчишка! - грозно заявила она. - Как не стыдно! Научил такую милую девочку злому колдовству! А сам прячешься за её спину, трус?!
- Я не трус, - Ляпус постарался придать своему голосу твёрдости. Вид направленного на него зонтика всё же ощутимо нервировал домового, и это было заметно. - За оскорбления правителя вы заслуживаете дополнительного наказания! Я сделаю из вас моль, и вы будете летать и питаться старыми занавесками, пока кто-нибудь вас не прихлопнет! Или пока сами не рассыплетесь от старости, - ухмыльнулся он своей удачной шутке.
- Не дождёшься - я ещё молода и полна сил! - гордо парировала Фантолетта. - Сам быстрее рассыплешься, когда я сделаю из тебя трухлявый осиновый пень! - фея направила кончик зонтика Ляпусу в грудь и начала шептать волшебные слова. Тот поспешно оттолкнул её обеими руками, весь дрожа. Тилли, тоже испугавшись за своего повелителя, бросилась встать между ним и Фантолеттой и пристально, с холодным гневом посмотрела на ту. Ей вдруг по-настоящему захотелось что-то сделать, остановить Фантолетту, наказать её, как подобает...
- Молоды? Полны сил? - переспросила Тилли. Её нежный голосок звучал как никогда пугающе, её хорошенькое личико сделалось непривычно злым, даже воздух вокруг юной феи дрожал, как на сильном морозе. - Я прямо сейчас могу это исправить!
- Это как? - с сомнением покачала головой Фантолетта, снисходительно глядя на девушку. - Знаешь, что-то мне в такое не верится!
- Вы думаете, я ничего не умею? Что я не способна сделать то, что хочет господин Ляпус? - тем же жутким тоном поинтересовалась Тилли. - Превратить вас в моль, такова его воля... А чтобы вы легко превратились - я сначала вас подготовлю! - юная фея потёрла руки, и с её пальцев посыпались искры.
- Девочка, милая, да не трать ты на меня свои силы, - устало вздохнула Фантолетта. - Побереги их, что ли, они тебе ещё в мирной жизни пригодятся!
- Мирная жизнь начнётся, когда вас всех не станет!! - Тилли подняла руки, и с её пальцев вдруг заструились новые верёвки, но совершенно не такие, как прежде. Они были блестящими, ярко-синими, извивались, как живые, разветвлялись на несколько частей, подобно лианам, а ещё эти верёвки как будто лохматились, напоминая своим видом ёлочную мишуру. Фантолетта недоуменно вскинула брови:
- Тоже свяжешь? Только для разнообразия чем-то поинтереснее? И всё?!
Тилли не ответила. Лицо её было злым и сосредоточенным. Разветвляющаяся мишура цепко обвила старшую фею, обхватив её руки, шею, талию - и та с ужасом поняла, что на этот раз верёвка была свита из жёсткой проволоки, а торчали из неё вовсе не нитки и не бахрома, а очень острые иглы, и они всё ещё продолжали расти, вскакивать на новых местах и удлиняться...
- Что... это?.. - простонала Фантолетта, дёрнувшись, скривившись от боли и выронив свой зонтик на пол.
- Чёрное-пречёрное колдовство! - объявила Тилли. - Эти колючки высосут из вас всю силу, красоту и эту ненастоящую молодость! Навсегда! А потом... - она вдруг замолчала, вздрогнув от осознания, что именно делает. На мгновение Тилли показалось, что часть колючей верёвки зацепила и её саму, впившись в грудь - так сильно прихватило сердце, когда молодая красавица перед ней начала медленно превращаться в старуху, стиснув зубы от боли, пытаясь высвободиться. Крик и стон всё же вырвался у Фантолетты. В ужасе были все вокруг. Самой Тилли тоже было так страшно, что захотелось самой кинуться и разорвать эту колючую проволоку голыми руками, освободить пожилую фею, пока она ещё жива. Но...
"Наказать врагов Ляпуса! - хлестнула её жёсткая мысль, словно кнут. - Любой ценой! Не останавливаться, пока он сам не прикажет!"
Фантолетта с ужасом смотрела на то, как её руки покрываются сетью мелких морщин, как выцветает платье, раздираемое сверкающей колючей проволокой... Колючки глубоко впились ей в руки, в плечи, в шею, брызнула кровь ...
- Остановись... - прохрипела она. - Девочка, ты же... ты не такая! Ты добрая!
- Вы заслуживаете наказания! - выкрикнула Тилли срывающимся голосом. - Я... я сильная. Я не остановлюсь! Я сделаю всё, что... - слёзы уже душили её. Взяв себя в руки, Тилли нанесла новый удар. Извивающаяся проволока в сверкающих колючках, похожая на новогоднюю мишуру, с новой силой обвила тело постаревшей женщины, сдавила грудь, стараясь впиться прямо в сердце... и вдруг порвалась! Руки девушки безвольно разжались, ноги подкосились, и она упала на пол.
Ляпус, уже успевший, было, забраться обратно на свой трон, чуть не вскочил с него в беспокойстве:
- Тилли, что с тобой?! Ты продолжишь? Или не можешь?
- Д-да, я... продолжу и всех заколдую, - глубоко вздохнув, Тилли поднялась с пола. - Сейчас-сейчас, Ваше Капюшонство... - подняв взгляд, феечка увидела, как измученная старушка сползает на пол, с посиневшими губами, в состоянии, близком к сердечному приступу - и в ужасе закрыла лицо руками.
- Ты что делаешь, негодяй! - взвился Морковкин, с содроганием взирая на происходящее. - Нас-то тебе не жалко, другого и не ожидали. Но посмотри на бедную девчонку! Ей же больно!
Ляпус нахмурился, занервничав. Посмотрел на Тилли - и тут же отвёл взгляд.
"Больно? Как так, почему? Разве от колдовства может быть больно, если это делаешь ты, а не с тобой? Может быть, Тилли просто устала с непривычки или боится не справиться? Нужно её подбодрить, пусть поверит в свои силы".
Верить старому чародею не хотелось. Да и зачем вообще слушать одного из противников - вдруг тот намеренно сбивает его с толку? Не выйдет!
- Вам всем скоро больнее будет! - дерзко заявил Ляпус. - Думаете, Тилли слабая и не справится? Не стоит, право, не стоит недооценивать мою талантливую чаровницу! Тилли, ты сможешь, - добавил он уже мягче. - Я верю в твои силы, милая, не бойся. Покажи же всем, на что ты способна!
Одним взмахом руки Тилли материализовала простую верёвку и запустила её в Фантолетту, привязав старушку к свободному столбу - на этот раз довольно низко, так, что та смогла сесть на пол.
- Можете теперь делать с ней что угодно, Ваше Капюшонство, - безразличным тоном объявила фея, поклонившись Ляпусу. - Кто следующий?
Злодей на мгновение задумался.
- А преврати-ка старика во что-нибудь молчаливое - слишком уж ругается много, надоел совсем!
- Будет сделано, господин Ляпус. - Тилли шагнула к Морковкину и направила на него палец, пропев заклинание. От её голоса, нежного и в то же время зловещего, всем стало не по себе, даже самому Ляпусу. А старый благородный дон вдруг увидел, как из его груди вырастает... ветка с молодыми зелёными листочками. Он открыл рот, чтобы что-то сказать - но не смог. Возмущённая гримаса так и застыла в дереве. Да-да, теперь на месте старика стояло вековое дерево с толстыми ветвями и пышной кроной, покрытое морщинистой корой, со складками, сучками и дуплом в стволе, вместе составлявшими недовольную рожицу. Дерево-ворчун. Оно сердито зашелестело тёмными листьями, будто на ветру, вот только ветра никакого не было.
- Вот это да! Какое забавное деревце вышло! - воскликнул Ляпус. - Превосходно! Тилли, я горжусь тобой как никогда! Порадуй меня ещё чем-нибудь!
Тилли же оперлась о дерево обеими руками и опустила голову, будто пытаясь отдышаться. На самом деле её терзало невыносимое чувство вины. Было жаль старика и хотелось вернуть его обратно. Только бы вспомнить, как это делается... Обратное заклинание так и не шло на ум, слёзы вновь душили девушку. Нет, никто не должен заметить!
"Через не хочу! Делать всё, чем Его Капюшонство будет доволен! Делать! Всё!"
- Ей ведь и правда больно, - прошептала Лиза, приглядевшись. - Неужели Ляпус не замечает?
- Да, похоже, - негромко отозвался Печенюшкин. - Тилли идёт против себя, и ей всё тяжелее. Злые чары - это ведь явно не её стихия. Как у неё вообще это до сих пор получается?
- О чём шепчетесь, голубчики? - со своего расстояния Ляпус не расслышал их слова, но счёл нужным показать, что держится начеку. - Вам бы лучше попрощаться друг с другом, пока время ещё есть! Совсем его немного у вас осталось...
- А у тебя, стало быть, времени ещё полным-полно? - не сдержался Федя. - Никак, вечно собрался жить и всем повелевать, лиходей окаянный? Жить-поживать да единолично решать, кого казнить, а кого миловать... Этак, что ли, получается?
- Получается, к твоему превеликому неудовольствию, ещё как получается! - парировал Ляпус. - Или у кого-то до сих пор есть какие-то сомнения?
- Да взбунтуются же против тебя при первом удобном случае! Мы не победили, так другие заместо нас победят! - рыжий домовой так и не потерял присутствия духа, а потому не собирался молчать. - Чуть у кого сил хватит без отравы твоей хоть сколько-то продержаться да с головою ясною - так и рухнет твоё царствие в одночасье! Потому что не будет тебя народ любить никогда, коль слабину нащупают - мигом избавятся от такого правителя! Ты ведь не бережёшь даже своих! Кто пошёл бы за тобой добровольно? Кто стоял бы за тебя, имея силы на обратное?
- Не смей так говорить! - снова собравшись и рассердившись - благо, что домовой своими словами дал ей к этому повод - Тилли отвязала его от столба и щёлкнула пальцами. С ног Феди вдруг сорвались сапоги, резко взмыли в воздух - и один с размаху ударил его по лицу, а другой пнул в спину. Домовой упал, вытирая кровь из разбитого носа. Впечатлительной фее очень хотелось развернуться и бежать подальше, никогда, ни за что больше в этом не участвовать, даже не видеть ничего подобного, но она из последних сил заставляла себя смотреть пристально и держать руки наготове для нового удара или заклятья.
- Ты тоже... понесёшь наказание! - выдавила девушка из себя. - Я вас всех... я никого не пощажу! - ужас и сострадание к своим жертвам всё явственнее прорывались наружу, не давая Тилли сохранять грозный вид и верить в то, что она говорит. - Грядёт победа зла! Все несогласные... будут... будут... - юная фея остановилась, затряслась и безутешно заплакала. - Будут наказаны! Всё живое... покорится или умрёт!! - выкрикнула она с таким отчаянием, что Алёнка тоже заплакала, не выдержав:
- Ты, ты сейчас умрёшь, бедная Тилли! Тебе самой больно и страшно!
Если до этого момента Ляпусу было ещё легко никого не слушать и видеть то, во что ему самому охотнее верилось - то сейчас он был вынужден признать, что и Морковкин, и Алёна правы: Тилли действительно больно, да так, что не заметить уже невозможно. Нет, не показалось, нет, его не сбивают с толку, как бы ни хотелось в это верить. Прямо сейчас у него на глазах бедная фея плачет и дрожит, то и дело срывается и не может довести дело до конца.
- Тилли, это ведь правда! - Ляпус в ужасе сорвался с места и кинулся к ней. - Зачем ты вызвалась? Зачем?! - он схватил трясущуюся девушку и резко развернул к себе. - Тебе же тяжело колдовать, я сам это вижу!
Тилли подняла на домового заплаканное лицо, но взгляд её оказался неожиданно острым, холодным, каким-то вызывающим, даже безумным.
- Ваше Капюшонство, да вы не обращайте внимания... - ответила она вдруг так ласково и кротко, с такой вежливой, холодной, почти ядовитой улыбкой, что это по-настоящему испугало Ляпуса. - Не стоит беспокоиться, не слушайте никого! - фея вырвалась и гордо распрямила плечи. - Я всё могу и, конечно же, сделаю, как надо. Я ведь должна делать всё, что вам хочется! Вам хочется, чтобы они понесли наказание, - обвела она рукой всех привязанных. - А я могу расправиться с каждым, кто вам мешает! Как угодно, слышите?! Например... превратить их всех... в дерево! - парой движений Тилли развязала крысу Мануэлу и обратила её в деревянную фигурку. - Вот, видите - это легко! Могу и остальных так же - и тогда вы растопите ими камин. Здесь же так холодно, темно и страшно!!
16. «Ты больше не будешь».
Ляпус побледнел и отшатнулся. Он совершенно не узнавал свою фею.
- Нет, не надо остальных! - сделал он останавливающий жест рукой и покачал головой. - Тилли, прекрати!
- Почему - не надо? - удивилась она. - Ваше Капюшонство, разве вы не хотели, чтобы эти дерзкие создания понесли наказание? Они ведь ваши враги! Вам никто не смеет мешать делать то, что вы хотите, а они посмели! Разве они не заслуживают расправы? А мне это вполне по силам!
- Нет! Перестань это делать! - Ляпус хотел запретить фее продолжать расправу, однако прозвучало это, скорее, как мольба. Тилли вдруг явственно вспомнилось, как она сама прежде пыталась остановить Ляпуса, чтобы он не расправлялся с другими не подчинившимися. Это было слишком похоже. Она не могла поверить в то, что слышит. Хотелось проверить как-то, убедиться... скорее всего, в том, что ей показалось.
- Ваше Капюшонство, конечно же, я перестану, если такова ваша воля, - невозмутимо пожала плечами Тилли. - Но ведь я пообещала, что буду верно служить вам, всегда делать всё, что вы хотите! Вам не нравится, как у меня получается, да? Я плохо стараюсь? Вы только скажите, что я делаю не так?
- Что ты делаешь не так... Да с тобой теперь всё не так!! - прорвало его, наконец. - Всё не так, всё неправильно, словно ты нарочно надо мной издеваешься! Словно тебя подменили!.. - с горечью закончил Ляпус и отвернулся, пытаясь успокоиться.
"Однако подмена сработала! - с удовлетворением отметила Хисстэрийя. - Но что же дальше, что??"
Тилли тоже напряжённо ждала, что сделает Ляпус дальше - накажет ли её, отошлёт отдыхать, позовёт ли кого-то другого для наказания своих врагов? А он перевёл дух, подошёл к ней и сказал неожиданно мягко, грустно, но решительно:
- Послушай, Тилли... Я не хочу, чтобы ты мне служила. Никогда больше.
- Господин Ляпус, вы всё-таки недовольны мной? Мне очень жаль, что я не угодила вам.
- Да нет же, Тилли, ты меня не слышишь! - домовой вздохнул, погладил плечи девушки и попытался ещё раз объяснить. - Я тебе больше не господин. Ты поняла? Ты теперь можешь делать то, что хочешь ты сама, а не то, что угодно мне. То, что тебе нравится, а не то, от чего тебе больно и страшно.
- Всё-таки, заметил... - прошептала Лиза. - Ну вот, теперь он сам нас добьёт, - тут же пришла ей в голову куда менее утешительная мысль. Печенюшкин выразительно посмотрел на девочку, намекая, что пока лучше помолчать.
- Я могу делать то, что хочу сама? - с недоверием переспросила Тилли. Она слишком хорошо помнила, что некоторые из её желаний злодей не приветствовал - например, желание вступаться за других. - Господин Ляпус, простите меня, но я в этом не уверена.
"И я в этом тоже не уверена, - подумала Хисстэрийя. - Думаю, мне лучше вмешаться. Пока кое-кто не передумал..."
- Вообще-то, она и впрямь не может, - заметила киса вслух. Все обернулись на её голос. Ляпус понял, что совсем забыл об ещё одной пленнице, и её реплика стала для него полной неожиданностью. Он недоуменно посмотрел в её сторону.
- Ваше Капюшонство, ну вы же сами должны понимать, в чём дело! - продолжала киса. - Тилли ведь попала под действие сока гуарама, как и все жители Фантазильи, и её воля отныне подчинена вам. Так что её неуверенность полностью оправдана.
- Ах да, точно... - растерялся Ляпус. - Верно, как же я сразу не подумал... - он лихорадочно соображал, какой выход можно предложить фее. - Тогда вот что: ты можешь больше не пить газирон и негрустин. Тилли, слышишь? Не пей больше эти напитки. Ни капли!
- Нельзя, да? Я поняла, - вопреки ожиданиям Ляпуса, девушка выглядела расстроенной. - Хорошо... я больше не выпью... ни капли. Раз вы так хотите! И... сколько мне осталось? - тихо спросила она. - Сколько дней я буду делать то, что мне нравится, пока?.. - она не решилась закончить. Ляпус понял, что снова что-то не так, но от волнения никак не мог сообразить, что же фея имеет в виду.
- Пока - что? Тилли, я тебя чем-то обидел? Что с тобой? - он заметил, как в её глазах заблестели слёзы.
- Пока она не умрёт - вот что, - жёстко пояснила Хисстэрийя. - Что у вас с памятью, Ваше Капюшонство? Я так понимаю, напряжённые будни правителя и тревоги последних дней полностью измотали вас и породили в вашей прелестной кудрявой головушке неразбериху! Вы ведь сами объявили, что тот, кто употребит хоть каплю зачарованного напитка, больше не сможет жить без него и вскорости умрёт в страшных мучениях, если не выпьет вновь! А у Тилли память хорошая, она ведь даже мне сначала боялась давать попробовать негрустин, сказала, что опасно! Или... вы обманули всех? - высказала она внезапную догадку. - Обманули, да? На самом деле это не смертельно?
- Нет, - Ляпус мрачно опустил голову и очень тяжело вздохнул.
- Не умру? - Тилли несмело обрадовалась. - Если не пить - на самом деле не умираешь?!
Ляпус в ответ покачал головой, сделавшись ещё мрачнее.
- Нет. Я не обманул...
- Ох... как же тогда плохо дело выходит! - сокрушённо вздохнула киса. - Тогда получается, что вы разрешаете Тилли больше не пить и вскоре умереть, она всё правильно подумала! Умрёт, бедняжка! Мучительной смертью через несколько дней! - наигранно-драматически воскликнула она. - По вашей воле, Ваше Капюшонство! И, зная это, едва ли она сможет радоваться жизни все те последние дни, что ей остались! Умрёт, сгинет ваша милая, очаровательная фея! - ядовито оскалилась Хисстэрийя. - И ничто ей не сможет помочь!.. Отличный пример для населения! Теперь вы по праву заслужите звание настоящего Великого Злодея!
- Замолчи!! - рассердился Ляпус. - Я не хочу её убивать, ясно?! Я хотел всего лишь порадовать Тилли! Да, не вспомнил сразу!
- Как вспомнить, так не вспомнил, а как напугать свою фею, так успел! - снова не смог промолчать Федя, шмыгая разбитым носом. - Конечно, а кого бы порадовало-то, что помирать скоро? Уж на что околдована девчонка, а жить-то всё равно хочет. Дурак ты, Ляпус, ну, дурак!!
Оскорблённый Ляпус хотел, было, наброситься на него в ответ, но вдруг поймал испуганный и в то же время исполненный надежды взгляд Тилли - и остановился.
- Тилли, скажи, я и впрямь дурак? Да? - подавленно спросил он.
- Нет, Ваше Капюшонство. Вы не дурак, - поспешила ответить она.
- Да нет, всё-таки, дурак! И ещё какой дурак!! - Ляпус развернулся и с отчаянной злостью ударил кулаком по подлокотнику своего трона. - Я же видел... Видел во сне! Ты же мне говорила! Я должен был догадаться, что неспроста это приснилось! - негромко, но с невыносимой досадой и горечью бормотал он. - Не могу я тебя порадовать, только напугать и погубить, как и всех! Всё верно! Ничего тут не поделаешь!..
С минуту Ляпуса трясло, и в повисшей тишине было слышно его тяжёлое дыхание. А потом он словно бы успокоился и повернулся обратно к Тилли, не поднимая головы.
- Тилли, вот тебе мой последний приказ, - хриплым голосом заговорил домовой. - Отмени свои чары и развяжи всех!
Недоуменный шёпот разошёлся по тронному залу. Фея растерялась, тоже не веря своим ушам.
"Это что - опять сон?.. Отменить чары и развязать... для чего?? Ведь не просто так!"
- Вы хотите, чтобы я отпустила всех ваших врагов? - уточнила она. - Или я что-то не так поняла?
- Нет, ты всё правильно поняла, - с неохотой ответил Ляпус, всё ещё стараясь ни на кого не смотреть. - Освободи их. Ты не оставляешь мне выбора.
- Я?! Не оставляю вам выбора?! - изумилась Тилли. - Ваше Капюшонство, простите, но это как так?
- А вот так. К моему сожалению, есть только один-единственный способ помочь тебе. И все здесь знают, какой. Я бы ни за что не согласился на это, но тогда ты либо навсегда останешься такой же несчастной, невесёлой, совсем не похожей на себя, либо и вовсе умрёшь.
- А вам на самом деле не всё ли равно, Ваше Капюшонство? - Тилли не могла до конца поверить в его слова, но ей как никогда хотелось убедиться, что это не обман, не ошибка, что Ляпус действительно любит её. - Неужели я вам так нужна?
Ляпус подошёл ближе и посмотрел девушке прямо в глаза.
- Нет, не всё равно, - тихо, но твёрдо ответил он. - Да, нужна! Перестань меня обижать и просто сделай это. Расколдуй и развяжи всех – я знаю, что ты точно этого хочешь.
- Да! - с трепещущей на губах улыбкой кивнула Тилли и принялась вспоминать обратные заклинания. Мануэлу и Морковкина возвращать пришлось долго и с трудом - недаром превращение в осиновый пень считалось в Фантазилье окончательной казнью. То, что сделала Тилли, всё же немного отличалось, но сил на снятие этих чар у феи ушло так много, что к концу её уже пошатывало. Вернуть Фантолетте её силу, здоровье и красоту... Развязать всех остальных... Обезвредить сапоги Феди, чтобы они его больше не пинали... Тилли пела заклинания одно за другим, помогая себе руками, и чувствовала себя так, будто это её саму развязывают и освобождают от пут. Освобождают затем, чтобы она могла свалиться и упасть. Управившись со всеми, фея обмякла и села на пол, привалившись спиной к подлокотнику кресла-трона.
Освобождённые потрясённо осматривали себя и друг друга. Лиза и Алёна бросились обнимать друг друга на радостях. Фантолетта любовалась совершенно целым и чистым платьем, радовалась приливу сил и тоже обнимала обеих девочек. Федя обулся и вытер нос рукавом. Мануэла взволнованно пищала и прыгала, почувствовав, что снова может пошевелить лапками. Морковкин стряхнул с себя несколько сухих листиков, потянулся, с треском разминая затёкшие руки, и непонимающе огляделся.
- Так, и что же это такое тут творится? Кто-нибудь мне скажет? Сперва, значит, превращают, потом обратно... С чего вдруг такая перемена?
- А вы бы радовались лучше, дон Диего! - улыбнулась Фантолетта. - Девочка ведь добрая, она нас всех отпустила, видите?
- Вижу. Только не понимаю ничего.
- Я же говорил, что у нас есть надежда! - заметил Печенюшкин. - А вы мне не верили.
- Всё-то ты наперёд знаешь, - старик отмахнулся. - Только нам всем почему-то ничего не говоришь.
Печенюшкин украдкой метнул взгляд на кису в клетке. Та сидела с непроницаемым лицом, вся напряжённая, застывшая, будто опасалась показать своё отношение к происходящему. К счастью, больше на неё сейчас никто не смотрел. Почти никто.
- Потом рас-с-скажеш-шь? - спросила кобра.
Печенюшкин хотел, было, ей что-то ответить, но в этот момент Ляпус напомнил о себе и о том, зачем на самом деле их всех освободили.
- Ну что? Радуетесь, что моя фея оказалась доброй и пожалела вас? Столько сил на вас потратила, устала... чтоб вас всех! - домовому было трудно сдерживать свою неприязнь к тем, кого он вообще не хотел бы отпускать. - А теперь пусть кто-нибудь такой же добрый очистит один источник живой водой и принесёт Тилли попить!
- Минуточку! - возразил Печенюшкин. - Обрати внимание, Ляпус: теперь, когда мы свободны - ты не можешь диктовать нам свои условия! - торжествующе улыбнулся он. - Наши силы снова при нас, и лучше тебе не надеяться поймать нас снова! Мы очистим оба источника, и с газироном, и с негрустином, как с самого начала и собирались - и конец твоей власти над Фантазильей! Тилли мы, конечно, дадим попить, не беспокойся. Считай, что это единственный твой приказ, который мы согласны исполнить.
Ляпус сжал кулаки и заскрипел зубами, уже жалея о своём решении. Но Тилли сидела рядом, тяжело дыша, бледная, обессиленная, и смотреть на неё было больно.
- Да очищайте оба источника, чёрт с вами! - процедил он сквозь зубы. - Только быстро! Ей совсем плохо!
- Жалко мне Тилли. Только боюсь, совсем быстро её напоить не получится, - с сожалением заметила Лиза. - У нас ведь нет живой воды. Придётся опять идти за ней, - девочка тяжко вздохнула. - Дорога неблизкая, а мы сегодня даже не ели ещё. Алёнке тяжело придётся...
Алёна и сама приуныла, тоже вздохнула, но ничего не сказала. С ней так ничего толком и не сделали, помимо того, что не кормили, и она полагала, что Тилли сейчас чувствует себя намного хуже.
- Эй! - вдруг окликнула девочек Хисстэрийя. - Не нужно никуда опять идти! У меня же есть ваша вода!
Потрясённая Лиза молниеносно подскочила к клетке:
- Что?! Так ты... Так у тебя...
- Ну да, так и есть при себе. Ничего не пролилось, не разбилось, я старалась быть осторожнее, - киса достала из складок своего облачения обе склянки и протянула их девочкам. - Вот, держите и бегите скорее нырять.
- Так ты тогда не обманула?! - обрадовалась Лиза. - Ты на самом деле для этого у нас воду забрала!
- Я же говорила, что ушастая-хвостатая девочка хорошая! - улыбнулась Алёна. - Не ведьма, не злая! Лиза, тебе надо было тоже ей верить!
Хисстэрийя скривилась.
- Ну, вы не торопитесь там пока с выводами, а, девочки? А то кое-кто подумает ещё, что я заодно с вами и слушать не захочет. что это не так!
К счастью, Ляпус не обратил внимания на их разговор. Он поспешно отыскал громкоговоритель, подбежал к окну, высунулся и крикнул:
- Стража! Открыть ворота! Пропустить выходящих! Отозвать караул с обоих источников! Никого не останавливать!
- Как - не останавливать? Как - отозвать караул? - не понял привратник. - Что произошло, Ваше Капюшонство? Чрезвычайное положение? Сообщить солдатам?
- Вы что, не расслышали мой приказ?! Освободить дорогу и не оказывать сопротивления возле источников! Девочек и пальцем не трогать!
- Понял, не трогать! Будет исполнено, Ваше Капюшонство! - привратник поспешил открыть ворота и передать указания всем, кто ещё оставался караулить.
Вскоре изумлённые солдаты, стражники, слуги и прочие граждане Фантазильи могли с изумлением наблюдать, как две девочки, совсем недавно объявленные особо опасными преступницами, в сопровождении своих друзей направляются в сторону волшебных источников. Шёпотом высказывались самые разные предположения и догадки - что Ляпуса самого околдовали, что это очередная хитрость для отвода глаз, что кто-то подменил девочкам склянки с водой... Сам Великий Злодей не покидал замок и, разумеется, не слышал всего этого. Он был уже не в том состоянии, чтобы придумывать новую хитрость. Осознание, что его власть подходит к концу, медленно доходило до несчастного домового. Наряду с некими другими вещами, из которых разве что одну можно было посчитать приятной.
- Скоро тебе вернут свободу, - Ляпус рассеянно погладил по голове бессильно примостившуюся на полу возле его трона Тилли. - Ты выпьешь какой-то из напитков с живой водой и больше не будешь служить мне.
Тилли повернула голову к нему. В её глазах была тоска и усталость.
- Больше не буду... делать то, что ты захочешь?
- Никто больше не будет делать то, что я захочу, - мрачно отозвался Ляпус. - Не думаю, что меня пощадят. Моя власть неугодна всем! Никто не хочет вместе со мной завоёвывать мир людей. От меня хотят избавиться. И пока меня не превратили в трухлявый пень, я скажу тебе: этой ночью я думал не только о расправе над волшебниками и девчонками. Я хотел извиниться перед тобой и сделать тебе подарок, чтобы ты наконец-то улыбнулась мне, милая Тилли. Я дам тебе свободу и избавление - это и будет мой подарок. И прежде, чем меня ждёт гибель от рук этих волшебников, я хотел бы увидеть твою улыбку и услышать от тебя "спасибо".
- Спасибо, Ляпус, - фея постаралась улыбнуться, но улыбка её вышла слишком горькой, и в глазах у неё блестели слёзы.
- Нет, не сейчас, - он помотал головой, ласково дотронувшись до плеча Тилли. - Сейчас ты говоришь это только потому что я сказал, что хочу. А мне хочется увидеть, как ты обрадуешься, когда почувствуешь себя свободной. Как ты поблагодаришь меня сама, а не потому что я этого прошу! Но ведь как только это случится... - он вдруг снова помрачнел и отвернулся от Тилли, словно не хотел её больше видеть, - ты точно не захочешь благодарить меня. Ты не захочешь улыбнуться мне на прощание. Ведь нельзя любить того, кого так боишься. Ты будешь с ужасом вспоминать о том, как повиновалась мне, и радоваться вместе со всеми, когда меня не станет. Я уже не увижу твою прежнюю солнечную улыбку, не услышу твой звонкий смех! Мы с тобой уже никогда не прогуляемся на берегу Помидорки! – голос Ляпуса звучал всё более резко, будто сердито, а на самом деле – очень обиженно и горько. Бывший злодей отчаянно не хотел и не мог смириться с крахом ещё одной своей мечты. – А ведь когда-то я подумал… что ты любишь меня одного, - тихо закончил он, вдруг как-то по-детски хлюпнув носом.
Феечка сидела у ног Ляпуса, уже положив голову ему на колени, и не видела, какие горькие слёзы потекли по мрачному лицу домового, оставляя на щеках блестящие дорожки. Но от его слов ей сделалось очень больно.
"Бедненький, глупенький Ляпус!! Какой же ты глупенький!!" - хотелось закричать Тилли, только сил на это не хватало, и потому она лишь молча уткнулась личиком в его колени, сама тихонько всхлипывая.
"Не надо так! Этому не бывать! Не бывать, не бывать... Смерти не будет! - Хисстэрийя, тихо сидевшая в клетке в углу, взволнованно кусала губы, нахмурившись. - Если это решение всё же не убедит этих... борцов за освобождение Фантазильи сохранить тебе жизнь, то я никогда не смогу уважать их. И тогда мне придётся убеждать их самой. По-плохому. Я должна что-то сделать, чтобы до этого не дошло. Нет, не плачь, бедное моё запутавшееся чудо... Ты заслужишь свой кусочек счастья!"
На полпути волшебники остановились, чтобы посоветоваться, к какому из источников пойдёт Лиза, а к какому - Алёна.
- Ну что же, выбирать пора, - объявил Печенюшкин. - Алёнушка, тебе какая газировочка больше понравилась?
- Золотистая. Я от неё веселее делаюсь, и плакать не хочется, даже когда мы в тюрьме сидели, не хотелось. Только мне её пить нравится, а нырять я боюсь, - призналась она.
- Нырять она боится, - с досадой цокнула языком Лиза. - А не боишься, что Ляпус передумает и опять тебя похитит?! Ленка, соберись с духом! Не время сейчас бояться, понимаешь?
- Лиза права, - поддержал Печенюшкин. - У нас нет времени на колебания.
- И правда, - девочка посерьёзнела, но тут же её глаза загорелись надеждой. - А если я буду тонуть, вы меня вытащите? Успеете?
- Обязательно! Я с тобой пойду, и коли что - сам за тобой вслед нырну! - тут же пообещал Федя. - Я ведь, девонька, хоть мыться и не люблю, зато плаваю как рыба! Со мной не пропадёшь.
- Тогда хорошо. Только вот что... - задумчиво произнесла она. - А можно я потом сама для Тилли этой газировочки наберу и ей отнесу? Тилли хорошая, она меня не обижала, и я её отблагодарить хочу. Можно?
- Можно, - после некоторых раздумий ответил Печенюшкин. - Только чур, мы рядом будем. Не хотелось бы, чтобы это вдруг оказалась ловушка, да и не похоже что-то, но мало ли.
- Вот именно! - подхватил недоверчивый Диего Морковкин. - Чует моё сердце, неспроста это всё. Да и в кустах, между прочим, кто-то шевелится! Слышите? Видите?
- С-сейчас-сс пос-смотрим! - кобра Клара-Генриетта поползла в кусты, но тот, кто прятался, выскочил сам и попёр на волшебников, размахивая ржавым мечом. Все узнали водяного Глупуса.
- Не озидали, лебятки?! - выкрикнул он. - Куда это соблались?! Сейсяс я вас!! Не убезите!
- А мы... разве убегаем? - Лиза не понимала, что происходит.
- Так я и знал! - Морковкин выхватил отобранный у Ляпуса кинжал и бросился отбивать атаковавшего водяного. - Вот как знал!
- Да нет, это, кажется, кое-кто другой ничего не знает, - Печенюшкин усмехнулся. - Глупус, а ты где был-то, что ничего не слышал? Ляпус ведь сам объявил, чтобы нас пустили к источникам.
- Сего-чего?! Влёсь ты всё! Быть такого не мозет! Не мозет такого быть! Насе Капюсонство вам не уступит, ему зе стласно! То есть, ему не стласно! Тосьно! Не стласно и сдаваться он не намелен!
- Глупый Глупус! Ты и правда ни-че-го не знаешь! - Алёнка с улыбкой покачала головой. - Ляпус захотел, чтобы фея Тилли выздоровела, и поэтому сказал нам, что надо идти нырять в источники и принести ей газировку с живой водой, вот! И чтобы нам никто не мешал! Не веришь - сам пойди да у Ляпуса спроси.
- Сьто?! - от возмущения Глупус буквально надулся. - Этой дулёхе?! Этой сопливой девсёнке - зывую воду?! Засем?! За сьто?!
- Да ты не переживай, - попыталась успокоить его Алёна. - Тебе потом тоже достанется. Чистой газировки всем-всем хватит, правда.
- Да сьто зе... как зе... Как зе я пликаз насего Капюсонства плослусал?! - выпалил, наконец, Глупус. - Дулак я, дулак! Есё наказет меня, если я вам месать тут буду! Пойду сплосу, а то вдлуг вы всё влёте! - раздосадованный и не желающий верить услышанному водяной развернулся и убежал прочь, сверкая зелёными ластами по траве.
- Ух, отделались, - с облегчением выдохнула Лиза.
- Алёнка, а ты молодцом держишься, не испугалась даже! - похвалил её Печенюшкин. - Так неужели такая смелая, отважная девочка - и боится нырнуть, а?
- Я больше не буду бояться. И лучше я в газироновый источник пойду. И пирамидка у меня с собой есть. Я водичку выпущу, когда нырну, а всё вместе уже в пирамидку наберу и Тилли отнесу. Ей же совсем плохо стало, а газирон как раз для здоровья полезный, ей нужнее, - рассудила Алёна.
- Ну вот всё и решили, наконец! - обрадовался мальчик. - Итак, Алёнушка, с тобой пойдут Федя и Фантолетта, на всякий чрезвычайный случай. А мы тогда с Лизонькой к источнику негрустина отправимся. Всё с собой, ничего не забыли? Маски от испарений? А то газировка стреляет, ещё отравимся.
- С собой, - Морковкин достал и показал маску, прозрачную, но плотную. - Если Ляпус понадеялся, что мы об этом забыли, то не дождётся!
- Ни в коем случае не дождётся, - подтвердила Фантолетта, показывая свою такую же. - И вы, Фёдор Пафнутьевич, не забудьте.
- Отлично. Значит, идём сейчас с одинаковой скоростью, - продолжил Печенюшкин. - Обе девочки должны нырнуть в источники одновременно, лишь тогда всё получится. Я сделаю выстрел, когда Лизонька будет готова, вы тут же запускаете свою ракету, на счёт раз-два-три - ныряем. Не медлить, не отвлекаться, не паниковать. Всё получится!
- Я точно справлюсь, - пообещала Лиза. - И ты, Алёнка, не подведи! - дала она сестре последнее напутствие.
- Ох, надеюсь, дальше обойдётся без сюрпризов, - вздохнула Фантолетта.
- Не беспокойтесь напрасно, - ободрил её Печенюшкин. - Не думаю, что Ляпус сейчас станет нам мешать. А все остальные его приказ слышали.
Ляпус и не думал им мешать. Он уже смирился со своим поражением и теперь сердился на себя, на Тилли, вынудившую его принять такое решение, на свою слабость к ней, на столь досадный недочёт в своих планах. Было стыдно понимать, что опозорился прямо на глазах у своих врагов, и так же стыдно признавать, что так поздно догадался, так долго не хотел замечать, почему Тилли на самом деле так несчастна. Тягостное молчание повисло в воздухе, прерываемое лишь столь же тяжёлыми вздохами.
"Бедненький Ляпус! Ты обиделся на меня, да? Тебе сейчас так плохо... Я скажу! Я обязательно скажу тебе всё..." - с щемящей, болезненной нежностью думала Тилли. Ей хотелось подняться и обнять несчастного домового, но сил хватило лишь на то, чтобы слегка погладить его по ноге, не приподнимаясь, с тихим вздохом. Руки болели после колдовства, в мышцах всё ещё нарастала слабость - долгое использование магии, в особенности, чёрной и злой, всё же изрядно подточило силы нежной феи. Сердце тоже болело так, словно проволока с колючками в своё время пришлась не по Фантолетте, а по самой Тилли. Со стоном она обмякла, уронив голову на колени своего господина и повелителя, а руку - на обивку трона.
У Ляпуса сжалось сердце, когда он начал осознавать, что Тилли едва жива. Он поднял её и усадил к себе на колени, дав склонить голову к себе на грудь. Благо, трон был просторным, и места хватало им обоим.
- Вот так. Больше ты не будешь сидеть на полу. Сама же сказала, что холодно, - голос Ляпуса задрожал, а руки сами потянулись бережно обнять хрупкую фею, так ему хотелось сейчас согреть её. - Сама сказала... - с горьким сожалением повторил домовой, чувствуя, как слёзы опять застилают ему глаза. Никогда ему ещё не было так больно за кого-то, кроме себя. Ляпус сбивал цветы тросточкой, когда был не в духе, в порыве досады и гнева мог сломать или разбить то, что попадётся под руку, ударить кулаком или резким словом того, кто сделал что-то не так. Но от мысли, что чуть было точно так же не сломал Тилли, обидев её своей нечуткостью и привычкой думать только о себе, от понимания, что лишь каким-то чудом не сломал её до сих пор, и она держится из последних сил, ему хотелось горько плакать, как маленькому ребёнку, у которого сломалась игрушка. Живую игрушку нельзя ломать. Живая игрушка должна быть довольна и счастлива, чтобы с ней было весело играть. Ей нельзя делать больно, если не хочешь сделать больно себе.
- Я больше не буду тебя обижать, - тихо, со всхлипом сказал Ляпус и, склонившись, прижался губами ко лбу обессиленной феи. - Бедная, милая моя Тилли... Я больше не буду! - в его голосе звучали уже неприкрытые слёзы.
Фея вздрогнула от волнения, посмотрела на Ляпуса - и у неё у самой сердце сжалось от острого сочувствия. Лицо некогда коварного злодея и требовательного повелителя теперь казалось Тилли очень добрым, взгляд его будто потеплел со слезами, даже немного покрасневший носик не портил хорошенького домового, а лишь делал его ещё более трогательным. Тилли очень захотелось его утешить и как-то приласкать.
- Ты больше не будешь... - нежно повторила она, не имея сил обнять Ляпуса или погладить по головке, и вместо этого потянувшись хотя бы утереть слезинку на его щеке. Ляпус перехватил руку Тилли и принялся сам гладить её пальчики.
- И ты больше не будешь, Тилли, слышишь? Не будешь никого обижать и делать то, что тебе не нравится. Твои руки - не для того, чтобы причинять боль и наказывать. Твой чудесный голос - не для того, чтобы угрожать. Ты не можешь служить злу, как другие. Я думал, что все это могут, надеялся, что и ты тоже со временем привыкнешь, научишься, станешь отличной ведьмой - но нет, ты не можешь, ты же совсем другая! Ты нежная, добрая, светлая и тёплая. Я ведь тебя такой полюбил, а не злой или послушной. Как же мне теперь не хватает тебя, милая Тилли!.. - с отчаянием прошептал он. - Что же я сделал, я ведь сам тебя испортил! И теперь мне придётся расстаться со своей властью, потому что я хочу, чтобы ты жила. Чтобы сделалась такой же, как прежде. Я хочу, чтобы ты улыбалась.
- А я пить хочу... - еле слышно прошептала феечка.
- Потерпи немножко, - Ляпус вздохнул, прижав Тилли к себе крепче и погладив её по волосам. - Скоро, уже совсем скоро.
- Я не умру, правда? - внезапно с надеждой спросила она. Домовой лишь помотал головой. Ему было тяжело думать о том, что может случиться дальше. Возможно, всё напрасно? Тилли погибнет у него на руках, а самого Ляпуса вскоре ждёт заслуженное наказание. Пусть же тогда убивают! Превращают во что захотят! Стоит ли жить, если всё пропадёт в один момент - и власть, и маленькая надежда на счастье, его тайная слабость, внезапно оказавшаяся сильнее желания повелевать? Ляпус вновь сделался мрачнее тучи и молчал, нервно кусая губы. Только не Тилли! Пусть хотя бы она спасётся, если хотеть всего остального для него, маленького, незаметного, почему-то вечно неправильного и неправого домового - чересчур.
Киса осторожно подняла голову, с сочувствием глядя на измученного мрачного домового и столь же измученную, но всё ещё надеющуюся, хоть уже и плохо понимающую, что происходит, фею.
- Никто не умрёт, - негромко, но твёрдо сказала она.
Двери распахнулись, и в зал решительно вошли волшебники, Печенюшкин и девочки. Впереди всех шла Алёна, держа пирамидку с рубиново-красным искрящимся напитком.
- Я всё сделала! - с гордостью объявила она. - Теперь можно спасти Тилли.
Девочка подошла и протянула ослабевшей фее пирамидку с газироном.
- Вот, держи, Тилли, это я тебе принесла. Выпей, он вкусный и полезный! И живая водичка в нём тоже полезная.
Пальцы феи дрожали. Ляпус помог ей удержать в руке пирамидку с напитком и поднести ко рту.
- Давай, милая, пей потихонечку. Сейчас к тебе вернутся силы.
Тилли сделала глоток и слабо улыбнулась.
Название: Страшная сила
Автор: -Хиссти-
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Ляпус/Тилли, Печенюшкин, Лиза, Алёна, другие канонные персонажи, ОЖП, эпизодические ОМП
Категория: гет, джен
Жанр: драма, hurt/comfort, экшн, AU
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: Мэри-Сью, OOC, насилие
Примечания: Не полная история. Планируется приквел.
Краткое содержание: Что-то пошло не так с момента, когда Печенюшкин и Лиза отправились через подземный ход в замок Ляпуса, чтобы вызволить Алёну. В их планы вмешивается некая подозрительная особа, а также фея Тилли, которая, как и все жители Фантазильи, находится в подчинении у Ляпуса. И не только в их планы, но и в планы самого Ляпуса тоже.
читать дальше15. Наказать нельзя сорваться.
Волшебники и их юные подопечные уже успели проснуться, когда услышали приближающиеся шаги.
- За нами идут... - Лиза тяжело вздохнула.
- А пусть идут! Если этот негодяй потушит свечи - к нам ведь вернётся магия. И тогда мы сделаем всё, чтобы остановить Ляпуса и не дать вас, мои милые, в обиду! - решительно заявила Фантолетта. - Не так ли? Лично я готова противостоять злодею несмотря ни на что. А вы, Морковкин?
- И я готов. А куда деваться, раз уж кое на кого из присутствующих рассчитывать не приходится? - бросил он укоризненный взгляд на Печенюшкина. - Побеждать будем сами! Кто сказал, что мы уже совсем никуда не годимся?!
- Нас же Тилли наказывать будет, - напомнила Алёна. - Это вы что, её тоже побьёте?
- Ни в коем случае, - уверенно заявил Печенюшкин. - Заколдованную фею мы бить не будем, потому что она не солдат, - распорядился он, глядя на всех. - Сопротивление оказывать в мягкой форме. Это Ляпус жаждет расправы над нами, а все, кто попали под его чары, ни в чём не виноваты. Так что если хватит сил нанести удар - то по самому Ляпусу, а не по кому-то ещё.
"Вас так много, а Ляпус один, такой маленький... - с горечью подумала Хисстэрийя, слыша эти слова, но промолчала. - Хоть бы у вас не получилось нанести удар!"
- Ах, какое чудесное нынче утро! - воскликнул Ляпус, появившись перед камерами в сопровождении Тилли и окинув взглядом узников. - Не правда ли?
- Ну да, чудесное, прямо лучше не бывает! - сердито буркнула Лиза.
- Как вам спалось, голубчики? Надеюсь, вы оценили, как здесь удобно, свежо и чисто! - продолжал домовой. Тяжёлые взгляды были ему ответом. - Молчите, значит. Стесняетесь... Может быть, хотите сдаться на мою милость? - с обманчиво-предупредительной улыбкой поинтересовался Великий Злодей. - Соглашайтесь - не пожалеете! Я готов забыть старые обиды и простить вас всех!
- Да что ты! Надо же, какой добренький! - разозлился Морковкин. - Сдаться на твою милость? И не подумаем!
- Знаем мы твою милость - лишь плен, да угрозы, да обман, да подлость, да чёрная неблагодарность, - покачал головой Федя. - Нет уж, душегуб окаянный, не дождёшься! Дураков тут нету. А за девочек милых так и вовсе не простим!
- Как, вы всё ещё не передумали? Всё ещё сердитесь на меня? Что ж, это был ваш последний шанс, дорогие друзья! - вздохнул Ляпус. - Моё терпение не бесконечно, я и так слишком долго ждал, когда смогу делать всё, что захочу! И больше вы мне не помешаете. Никогда-никогда! Потому что сегодня начинающая, но талантливая чародейка, очаровательная Тилли, - он кивнул в её сторону, гордо улыбаясь, - наведёт порядок в моём дворце и устранит все помехи в лице вас. Она применит к вам самые сильные чары, на которые только способна! Вы получите по заслугам, а затем превратитесь во что-нибудь, гораздо более милое и безобидное, чем сейчас - и останетесь украшать мой дворец!
Все напряжённо молчали и хмурились. Фантолетта и девочки крепились, стараясь не плакать, а собраться с мыслями и придумать, как противостоять злодею. Хисстэрийя в соседней камере была напряжена не меньше, чем герои.
- Ну что, киса? - Ляпус злорадно ухмыльнулся, заметив её волнение. - Тебе страшно?
- Да, Ваше Капюшонство, мне очень страшно, - неожиданно серьёзно ответила Хисстэрийя. - Простите меня за всё.
- Я тебя прощу. Но пока посидишь в клетке и посмотришь, к чему приводят попытки пойти против меня.
- Конечно, - пожала она плечами. - Я должна на это посмотреть.
"К чему приводят попытки пойти против тебя - и наоборот. Мне очень, очень, очень страшно! Если вдруг что-то пойдёт не так, как я думаю..."
Ляпус поднялся на лавку у стены и затушил волшебные свечи. Повернулся к фее, протянув ей канат.
- Тилли, свяжи их всех. Покрепче, так, чтобы никто не вывернулся.
Тилли повела рукой, и конец каната медленно зашевелился внутрь камеры сквозь решётку, подобно змее. Клара-Генриетта зашипела ему навстречу, но канат резко обхватил её, завязавшись узлом. Фея снова повела рукой, поднимая второй конец. Тот двигался уже намного быстрее и стремительно замотал остальных. Печенюшкин попытался понять, где находится конец каната и второй узел. Не смог повернуться достаточно, чтобы что-то рассмотреть. Озадаченно нахмурился и закусил губу, понимая, что никто не сможет разорвать ни одно волоконце, ни вместе, ни поодиночке.
"Вот что значит - попасться в свои же сети или бить врага его же оружием, - подумал он. - Кто бы мог представить, что и меня не минует подобная участь. У любой силы есть обратная сторона... Надеюсь, потом нас развяжут? Или хоть кто-то сможет развязаться, выскользнуть, высвободить руки - этого уже может хватить для какой-нибудь импровизации", - мальчик попробовал сам пошевелить руками, но как назло, обе они были зафиксированы слишком туго, канат врезался в пальцы и запястья. Пришлось оставить попытки.
- В тронный зал! - Ляпус щёлкнул пальцами, надеясь, что его магии хватит, чтобы переместить всю компанию пленников наверх. В потолке открылся проём, наличие которого до этого никто не смог бы заподозрить, и своеобразная охапка из живых существ, подгоняемая пальцами Ляпуса, начала подниматься вверх, вскоре исчезнув в этом проёме. Раздался грохот. Потолок встал на место.
- Это было нелегко, - домовой перевёл дух. - Надеюсь, с хвостатой полегче будет. Только её привязывать нечем. Тилли, а попробуй ты поднять кису наверх, только прямо вместе с клеткой. Сможешь? Сил хватит?
- Слушаюсь. Наверх! - фея повторила движения Ляпуса, целясь пальцами в основание камеры. Пол затрещал, когда из него выдрался кусок каменной плиты с закрепленными в нём прутьями и приподнялся в воздухе. В потолке открылся проём, гораздо больше первого. Обнажилась массивная металлическая труба вдоль стены, и пока отделившаяся клетка с Хисстэрийей внутри скользила по воздуху на следующий этаж, задевая ту трубу и заставляя её протяжно гудеть, отдаваясь эхом, Тилли кое-что поняла.
"Она проводит звуки! Киса ведь подслушивала нас вчера, ей сверху всё слышно было! И про тапочки слышала... Так она что, специально в тюрьму хотела попасть, чтобы подслушивать? Говорит, ей страшно... Неужели что-то ещё узнала? Ведь киса не наказания боится, она же меня сама попросила... Я должна сделать это! Хотя мне самой страшно... Я никого не убью. Я только... как сказал господин Ляпус? Я дам всем по заслугам, а потом превращу во что-нибудь милое. Я исполню его волю, вот что! Киса сказала, что я должна делать то, что прикажет господин Ляпус, и... ничего от себя. Ничего от себя! Не нужна я тебе, Ляпус! Никто тебе не нужен, никого ты не любишь, хочешь, чтобы все стали злыми колдунами и ведьмами! Как прикажете, Ваше Капюшонство!" - Тилли опустила руку и крепко сжала кулаки, вся дрожа. Ляпус заметил это и приобнял фею за плечи.
- Холодно тебе здесь моя красавица? Пойдём же наверх, там согреешься! И сама согреешься, и этим недовольным товарищам задашь жару!
- Задам им жару... - задумчиво повторила Тилли, нахмурившись. Некая идея почти пришла ей в голову.
"Господин Ляпус сам тебе скажет, когда прекратить", - вспомнились ей очередные слова Хисстэрийи. Ещё одна не до конца оформившаяся мысль забилась у феи в голове, взбудоражив её. Тилли внезапно поняла, откуда она будет черпать свою злость и решимость, когда начнёт применять тёмные чары к побеждённым.
Голова у феи кружилась, и потому она не сразу заметила, как вместе с Ляпусом уже достигла тронного зала. А заметив, сделала глубокий вдох и размяла руки.
- Я готова, Ваше Капюшонство! Все будут наказаны!
"Ух, какая сердитая! - заметила Хисстэрийя. - Прямо не узнать тебя!"
- Я не верю, что ты такая злая! - выпалила Алёнка. Тилли отвела взгляд. Ляпус как-то занервничал. Перевёл взгляд на девочку - и вдруг заметил, что её руки нащупали узел и пытаются развязать его.
- Опять выбраться пытаешься? - негромко, с улыбкой поинтересовался он, пристально посмотрев на Алёну. - Зря. Будешь вести себя спокойно - сделаем не больно! Да, Тилли? Ты просто сотрёшь ей все воспоминания после того, как разберёшься с остальными. И будет наша Алёна больше не Алёна, а Чёрная Принцесса Фантазильи!
- Ещё чего! - возмутилась Алёна. Тилли же кивнула, пряча улыбку облегчения.
"Принцесса Фантазильи! Не камень!"
Фантолетта и Морковкин переглянулись, видя, что делает Алёна. Они приготовились пойти в атаку, как только смогут высвободиться. А у Фантолетты, к тому же, при себе оставался зонтик.
Ляпус устроился в кресле с тёмно-красной обивкой и золотой отделкой. Трон Дракошкиуса был слишком огромен для маленького домового, а потому он распорядился насчёт чего-то более подходящего по размеру. Алый, пурпур и золото. Выглядело, как он считал, довольно торжественно и ярко. Вот только не слишком мягко. Но для Ляпуса это было не главным. Он уселся и окинул взглядом всех. Не желавшие сдаваться пленники пытались высвободить руки, Алёна всё ещё ковырялась с узлом, киса сидела в выдернутой клетке слева от них, Тилли с мрачным видом стояла рядом, ожидая распоряжений от своего повелителя.
- Сейчас ты развяжешь всех и свяжешь этим же канатом одного Печенюшкина, - сказал Ляпус. - Его оставь мне - хочу лично с ним разделаться. Но пока ты связываешь Печенюшкина, другие могут напасть на меня, разделиться, побежать за каким-нибудь оружием. К примеру, эти двое явно что-то такое задумали! - указал он на Моровкина и Фантолетту. - Да и другие не так просты. Можешь сделать так, чтобы они не смогли? Ограничить их свободу перемещения чем-то новым?
- Да, Ваше Капюшонство. Дайте только вспомнить, что предлагает по этому поводу книга "Чёрное колдовство"... - Тилли крепко задумалась. - Я могу вырастить столбы прямо из пола - на каждого по одному - и привязать всех новыми волшебными верёвками.
- Превосходно! - Ляпус одобрительно захлопал в ладоши. - Только делать верёвки тебе придётся очень быстро! Успеешь?
- Успею, Ваше Каппюшонство.
Тилли сосредоточилась и пересчитала присутствующих. Печенюшкин, Морковкин, Фантолетта, Федя, кобра, крыса, Лиза, Алёна... Всего восемь. Развела руки в стороны и принялась делать пальцами плавные движения вверх-вниз, шепча непонятные слова. Вскоре полы ближе к стенам затрещали, в воздух полетели обломки, посыпалась крошка - каменные столбики начали проталкиваться наружу, поднимаясь вверх, словно ростки своеобразного каменного леса посреди тронного зала. Они доросли до двух метров в высоту и остановились. Тилли перевела дух. Теперь предстояло распределить всех. Печенюшкина - первым. Остальных - привязывать сразу по двое. Имея две руки, справиться можно.
"Как же не хочется! - обречённо подумала феечка. - Как же тяжело!.."
А тем временем Алёна медленно, но верно продвигалась на пути к освобождению. Пальчики у неё болели, но она, пыхтя и сопя, старательно развязывала тугой узел - и вот у неё всё получилось. Тяжёлый конец каната упал на пол. Тилли среагировала мгновенно - парой движений одной рукой туго обмотала им Печенюшкина, вместе с ещё не отвязавшейся коброй, привязав к тому столбу, что находился строго по центру. Все ахнули. Воспользовавшись секундным замешательством Лизы, кинувшейся к своим друзьям, Тилли сплела двумя руками верёвку, белую и прочную, хоть и потоньше, чем канат Печенюшкина - и так же быстро привязала девочку на другой столб.
- Когда ты успела?! - вырвалось у Лизы.
- Хватайте Ляпуса! - закричал Морковкин, кинувшись вперёд. Федя и Фантолетта зашли слева и справа. Руки у них были наготове, чтобы схватить домового и обездвижить его самого. Ляпус вскочил и вытащил откуда-то из рукава кинжал из воронёной стали, средней длины, тонкий и острый. Он напал первым на могучего и грозного Морковкина, оттесняя его в сторону и нанося пока ещё не серьёзные, но болезненные уколы. Фантолетта выхватила зонтик, целясь кончиком в Ляпуса, но Федя оказался быстрее - он сделал тому подножку.
- Ах ты!.. - вырвалось у падающего Ляпуса. Рука его разжалась, и кинжал со звоном покатился по полу. Сердитая Тилли запустила в Федю новой верёвкой, привязав и его к одному из столбов. Морковкин подобрал оружие и попытался мягко отодвинуть фею, чтобы атаковать Ляпуса, но Тилли вдруг подняла руку - и старого чародея откинуло прочь воздушной волной. А затем очередная верёвка связала его. Две следующих, полегче и потоньше, были направлены в Алёнку и крысу Мануэлу. Тилли едва успевала переводить дух между связываниями.
"Даже если тебе будет очень страшно и тяжело", - вспомнила она напутствие Хисстэрийи. Затем подняла голову - и на мгновение растерялась. Фантолетта, помолодевшая и похорошевшая, преисполненная бодрости и боевого духа, надвигалась с зонтиком на уже безоружного Ляпуса.
- Сейчас я сама тебя заколдую, наглый мальчишка! - грозно заявила она. - Как не стыдно! Научил такую милую девочку злому колдовству! А сам прячешься за её спину, трус?!
- Я не трус, - Ляпус постарался придать своему голосу твёрдости. Вид направленного на него зонтика всё же ощутимо нервировал домового, и это было заметно. - За оскорбления правителя вы заслуживаете дополнительного наказания! Я сделаю из вас моль, и вы будете летать и питаться старыми занавесками, пока кто-нибудь вас не прихлопнет! Или пока сами не рассыплетесь от старости, - ухмыльнулся он своей удачной шутке.
- Не дождёшься - я ещё молода и полна сил! - гордо парировала Фантолетта. - Сам быстрее рассыплешься, когда я сделаю из тебя трухлявый осиновый пень! - фея направила кончик зонтика Ляпусу в грудь и начала шептать волшебные слова. Тот поспешно оттолкнул её обеими руками, весь дрожа. Тилли, тоже испугавшись за своего повелителя, бросилась встать между ним и Фантолеттой и пристально, с холодным гневом посмотрела на ту. Ей вдруг по-настоящему захотелось что-то сделать, остановить Фантолетту, наказать её, как подобает...
- Молоды? Полны сил? - переспросила Тилли. Её нежный голосок звучал как никогда пугающе, её хорошенькое личико сделалось непривычно злым, даже воздух вокруг юной феи дрожал, как на сильном морозе. - Я прямо сейчас могу это исправить!
- Это как? - с сомнением покачала головой Фантолетта, снисходительно глядя на девушку. - Знаешь, что-то мне в такое не верится!
- Вы думаете, я ничего не умею? Что я не способна сделать то, что хочет господин Ляпус? - тем же жутким тоном поинтересовалась Тилли. - Превратить вас в моль, такова его воля... А чтобы вы легко превратились - я сначала вас подготовлю! - юная фея потёрла руки, и с её пальцев посыпались искры.
- Девочка, милая, да не трать ты на меня свои силы, - устало вздохнула Фантолетта. - Побереги их, что ли, они тебе ещё в мирной жизни пригодятся!
- Мирная жизнь начнётся, когда вас всех не станет!! - Тилли подняла руки, и с её пальцев вдруг заструились новые верёвки, но совершенно не такие, как прежде. Они были блестящими, ярко-синими, извивались, как живые, разветвлялись на несколько частей, подобно лианам, а ещё эти верёвки как будто лохматились, напоминая своим видом ёлочную мишуру. Фантолетта недоуменно вскинула брови:
- Тоже свяжешь? Только для разнообразия чем-то поинтереснее? И всё?!
Тилли не ответила. Лицо её было злым и сосредоточенным. Разветвляющаяся мишура цепко обвила старшую фею, обхватив её руки, шею, талию - и та с ужасом поняла, что на этот раз верёвка была свита из жёсткой проволоки, а торчали из неё вовсе не нитки и не бахрома, а очень острые иглы, и они всё ещё продолжали расти, вскакивать на новых местах и удлиняться...
- Что... это?.. - простонала Фантолетта, дёрнувшись, скривившись от боли и выронив свой зонтик на пол.
- Чёрное-пречёрное колдовство! - объявила Тилли. - Эти колючки высосут из вас всю силу, красоту и эту ненастоящую молодость! Навсегда! А потом... - она вдруг замолчала, вздрогнув от осознания, что именно делает. На мгновение Тилли показалось, что часть колючей верёвки зацепила и её саму, впившись в грудь - так сильно прихватило сердце, когда молодая красавица перед ней начала медленно превращаться в старуху, стиснув зубы от боли, пытаясь высвободиться. Крик и стон всё же вырвался у Фантолетты. В ужасе были все вокруг. Самой Тилли тоже было так страшно, что захотелось самой кинуться и разорвать эту колючую проволоку голыми руками, освободить пожилую фею, пока она ещё жива. Но...
"Наказать врагов Ляпуса! - хлестнула её жёсткая мысль, словно кнут. - Любой ценой! Не останавливаться, пока он сам не прикажет!"
Фантолетта с ужасом смотрела на то, как её руки покрываются сетью мелких морщин, как выцветает платье, раздираемое сверкающей колючей проволокой... Колючки глубоко впились ей в руки, в плечи, в шею, брызнула кровь ...
- Остановись... - прохрипела она. - Девочка, ты же... ты не такая! Ты добрая!
- Вы заслуживаете наказания! - выкрикнула Тилли срывающимся голосом. - Я... я сильная. Я не остановлюсь! Я сделаю всё, что... - слёзы уже душили её. Взяв себя в руки, Тилли нанесла новый удар. Извивающаяся проволока в сверкающих колючках, похожая на новогоднюю мишуру, с новой силой обвила тело постаревшей женщины, сдавила грудь, стараясь впиться прямо в сердце... и вдруг порвалась! Руки девушки безвольно разжались, ноги подкосились, и она упала на пол.
Ляпус, уже успевший, было, забраться обратно на свой трон, чуть не вскочил с него в беспокойстве:
- Тилли, что с тобой?! Ты продолжишь? Или не можешь?
- Д-да, я... продолжу и всех заколдую, - глубоко вздохнув, Тилли поднялась с пола. - Сейчас-сейчас, Ваше Капюшонство... - подняв взгляд, феечка увидела, как измученная старушка сползает на пол, с посиневшими губами, в состоянии, близком к сердечному приступу - и в ужасе закрыла лицо руками.
- Ты что делаешь, негодяй! - взвился Морковкин, с содроганием взирая на происходящее. - Нас-то тебе не жалко, другого и не ожидали. Но посмотри на бедную девчонку! Ей же больно!
Ляпус нахмурился, занервничав. Посмотрел на Тилли - и тут же отвёл взгляд.
"Больно? Как так, почему? Разве от колдовства может быть больно, если это делаешь ты, а не с тобой? Может быть, Тилли просто устала с непривычки или боится не справиться? Нужно её подбодрить, пусть поверит в свои силы".
Верить старому чародею не хотелось. Да и зачем вообще слушать одного из противников - вдруг тот намеренно сбивает его с толку? Не выйдет!
- Вам всем скоро больнее будет! - дерзко заявил Ляпус. - Думаете, Тилли слабая и не справится? Не стоит, право, не стоит недооценивать мою талантливую чаровницу! Тилли, ты сможешь, - добавил он уже мягче. - Я верю в твои силы, милая, не бойся. Покажи же всем, на что ты способна!
Одним взмахом руки Тилли материализовала простую верёвку и запустила её в Фантолетту, привязав старушку к свободному столбу - на этот раз довольно низко, так, что та смогла сесть на пол.
- Можете теперь делать с ней что угодно, Ваше Капюшонство, - безразличным тоном объявила фея, поклонившись Ляпусу. - Кто следующий?
Злодей на мгновение задумался.
- А преврати-ка старика во что-нибудь молчаливое - слишком уж ругается много, надоел совсем!
- Будет сделано, господин Ляпус. - Тилли шагнула к Морковкину и направила на него палец, пропев заклинание. От её голоса, нежного и в то же время зловещего, всем стало не по себе, даже самому Ляпусу. А старый благородный дон вдруг увидел, как из его груди вырастает... ветка с молодыми зелёными листочками. Он открыл рот, чтобы что-то сказать - но не смог. Возмущённая гримаса так и застыла в дереве. Да-да, теперь на месте старика стояло вековое дерево с толстыми ветвями и пышной кроной, покрытое морщинистой корой, со складками, сучками и дуплом в стволе, вместе составлявшими недовольную рожицу. Дерево-ворчун. Оно сердито зашелестело тёмными листьями, будто на ветру, вот только ветра никакого не было.
- Вот это да! Какое забавное деревце вышло! - воскликнул Ляпус. - Превосходно! Тилли, я горжусь тобой как никогда! Порадуй меня ещё чем-нибудь!
Тилли же оперлась о дерево обеими руками и опустила голову, будто пытаясь отдышаться. На самом деле её терзало невыносимое чувство вины. Было жаль старика и хотелось вернуть его обратно. Только бы вспомнить, как это делается... Обратное заклинание так и не шло на ум, слёзы вновь душили девушку. Нет, никто не должен заметить!
"Через не хочу! Делать всё, чем Его Капюшонство будет доволен! Делать! Всё!"
- Ей ведь и правда больно, - прошептала Лиза, приглядевшись. - Неужели Ляпус не замечает?
- Да, похоже, - негромко отозвался Печенюшкин. - Тилли идёт против себя, и ей всё тяжелее. Злые чары - это ведь явно не её стихия. Как у неё вообще это до сих пор получается?
- О чём шепчетесь, голубчики? - со своего расстояния Ляпус не расслышал их слова, но счёл нужным показать, что держится начеку. - Вам бы лучше попрощаться друг с другом, пока время ещё есть! Совсем его немного у вас осталось...
- А у тебя, стало быть, времени ещё полным-полно? - не сдержался Федя. - Никак, вечно собрался жить и всем повелевать, лиходей окаянный? Жить-поживать да единолично решать, кого казнить, а кого миловать... Этак, что ли, получается?
- Получается, к твоему превеликому неудовольствию, ещё как получается! - парировал Ляпус. - Или у кого-то до сих пор есть какие-то сомнения?
- Да взбунтуются же против тебя при первом удобном случае! Мы не победили, так другие заместо нас победят! - рыжий домовой так и не потерял присутствия духа, а потому не собирался молчать. - Чуть у кого сил хватит без отравы твоей хоть сколько-то продержаться да с головою ясною - так и рухнет твоё царствие в одночасье! Потому что не будет тебя народ любить никогда, коль слабину нащупают - мигом избавятся от такого правителя! Ты ведь не бережёшь даже своих! Кто пошёл бы за тобой добровольно? Кто стоял бы за тебя, имея силы на обратное?
- Не смей так говорить! - снова собравшись и рассердившись - благо, что домовой своими словами дал ей к этому повод - Тилли отвязала его от столба и щёлкнула пальцами. С ног Феди вдруг сорвались сапоги, резко взмыли в воздух - и один с размаху ударил его по лицу, а другой пнул в спину. Домовой упал, вытирая кровь из разбитого носа. Впечатлительной фее очень хотелось развернуться и бежать подальше, никогда, ни за что больше в этом не участвовать, даже не видеть ничего подобного, но она из последних сил заставляла себя смотреть пристально и держать руки наготове для нового удара или заклятья.
- Ты тоже... понесёшь наказание! - выдавила девушка из себя. - Я вас всех... я никого не пощажу! - ужас и сострадание к своим жертвам всё явственнее прорывались наружу, не давая Тилли сохранять грозный вид и верить в то, что она говорит. - Грядёт победа зла! Все несогласные... будут... будут... - юная фея остановилась, затряслась и безутешно заплакала. - Будут наказаны! Всё живое... покорится или умрёт!! - выкрикнула она с таким отчаянием, что Алёнка тоже заплакала, не выдержав:
- Ты, ты сейчас умрёшь, бедная Тилли! Тебе самой больно и страшно!
Если до этого момента Ляпусу было ещё легко никого не слушать и видеть то, во что ему самому охотнее верилось - то сейчас он был вынужден признать, что и Морковкин, и Алёна правы: Тилли действительно больно, да так, что не заметить уже невозможно. Нет, не показалось, нет, его не сбивают с толку, как бы ни хотелось в это верить. Прямо сейчас у него на глазах бедная фея плачет и дрожит, то и дело срывается и не может довести дело до конца.
- Тилли, это ведь правда! - Ляпус в ужасе сорвался с места и кинулся к ней. - Зачем ты вызвалась? Зачем?! - он схватил трясущуюся девушку и резко развернул к себе. - Тебе же тяжело колдовать, я сам это вижу!
Тилли подняла на домового заплаканное лицо, но взгляд её оказался неожиданно острым, холодным, каким-то вызывающим, даже безумным.
- Ваше Капюшонство, да вы не обращайте внимания... - ответила она вдруг так ласково и кротко, с такой вежливой, холодной, почти ядовитой улыбкой, что это по-настоящему испугало Ляпуса. - Не стоит беспокоиться, не слушайте никого! - фея вырвалась и гордо распрямила плечи. - Я всё могу и, конечно же, сделаю, как надо. Я ведь должна делать всё, что вам хочется! Вам хочется, чтобы они понесли наказание, - обвела она рукой всех привязанных. - А я могу расправиться с каждым, кто вам мешает! Как угодно, слышите?! Например... превратить их всех... в дерево! - парой движений Тилли развязала крысу Мануэлу и обратила её в деревянную фигурку. - Вот, видите - это легко! Могу и остальных так же - и тогда вы растопите ими камин. Здесь же так холодно, темно и страшно!!
16. «Ты больше не будешь».
Ляпус побледнел и отшатнулся. Он совершенно не узнавал свою фею.
- Нет, не надо остальных! - сделал он останавливающий жест рукой и покачал головой. - Тилли, прекрати!
- Почему - не надо? - удивилась она. - Ваше Капюшонство, разве вы не хотели, чтобы эти дерзкие создания понесли наказание? Они ведь ваши враги! Вам никто не смеет мешать делать то, что вы хотите, а они посмели! Разве они не заслуживают расправы? А мне это вполне по силам!
- Нет! Перестань это делать! - Ляпус хотел запретить фее продолжать расправу, однако прозвучало это, скорее, как мольба. Тилли вдруг явственно вспомнилось, как она сама прежде пыталась остановить Ляпуса, чтобы он не расправлялся с другими не подчинившимися. Это было слишком похоже. Она не могла поверить в то, что слышит. Хотелось проверить как-то, убедиться... скорее всего, в том, что ей показалось.
- Ваше Капюшонство, конечно же, я перестану, если такова ваша воля, - невозмутимо пожала плечами Тилли. - Но ведь я пообещала, что буду верно служить вам, всегда делать всё, что вы хотите! Вам не нравится, как у меня получается, да? Я плохо стараюсь? Вы только скажите, что я делаю не так?
- Что ты делаешь не так... Да с тобой теперь всё не так!! - прорвало его, наконец. - Всё не так, всё неправильно, словно ты нарочно надо мной издеваешься! Словно тебя подменили!.. - с горечью закончил Ляпус и отвернулся, пытаясь успокоиться.
"Однако подмена сработала! - с удовлетворением отметила Хисстэрийя. - Но что же дальше, что??"
Тилли тоже напряжённо ждала, что сделает Ляпус дальше - накажет ли её, отошлёт отдыхать, позовёт ли кого-то другого для наказания своих врагов? А он перевёл дух, подошёл к ней и сказал неожиданно мягко, грустно, но решительно:
- Послушай, Тилли... Я не хочу, чтобы ты мне служила. Никогда больше.
- Господин Ляпус, вы всё-таки недовольны мной? Мне очень жаль, что я не угодила вам.
- Да нет же, Тилли, ты меня не слышишь! - домовой вздохнул, погладил плечи девушки и попытался ещё раз объяснить. - Я тебе больше не господин. Ты поняла? Ты теперь можешь делать то, что хочешь ты сама, а не то, что угодно мне. То, что тебе нравится, а не то, от чего тебе больно и страшно.
- Всё-таки, заметил... - прошептала Лиза. - Ну вот, теперь он сам нас добьёт, - тут же пришла ей в голову куда менее утешительная мысль. Печенюшкин выразительно посмотрел на девочку, намекая, что пока лучше помолчать.
- Я могу делать то, что хочу сама? - с недоверием переспросила Тилли. Она слишком хорошо помнила, что некоторые из её желаний злодей не приветствовал - например, желание вступаться за других. - Господин Ляпус, простите меня, но я в этом не уверена.
"И я в этом тоже не уверена, - подумала Хисстэрийя. - Думаю, мне лучше вмешаться. Пока кое-кто не передумал..."
- Вообще-то, она и впрямь не может, - заметила киса вслух. Все обернулись на её голос. Ляпус понял, что совсем забыл об ещё одной пленнице, и её реплика стала для него полной неожиданностью. Он недоуменно посмотрел в её сторону.
- Ваше Капюшонство, ну вы же сами должны понимать, в чём дело! - продолжала киса. - Тилли ведь попала под действие сока гуарама, как и все жители Фантазильи, и её воля отныне подчинена вам. Так что её неуверенность полностью оправдана.
- Ах да, точно... - растерялся Ляпус. - Верно, как же я сразу не подумал... - он лихорадочно соображал, какой выход можно предложить фее. - Тогда вот что: ты можешь больше не пить газирон и негрустин. Тилли, слышишь? Не пей больше эти напитки. Ни капли!
- Нельзя, да? Я поняла, - вопреки ожиданиям Ляпуса, девушка выглядела расстроенной. - Хорошо... я больше не выпью... ни капли. Раз вы так хотите! И... сколько мне осталось? - тихо спросила она. - Сколько дней я буду делать то, что мне нравится, пока?.. - она не решилась закончить. Ляпус понял, что снова что-то не так, но от волнения никак не мог сообразить, что же фея имеет в виду.
- Пока - что? Тилли, я тебя чем-то обидел? Что с тобой? - он заметил, как в её глазах заблестели слёзы.
- Пока она не умрёт - вот что, - жёстко пояснила Хисстэрийя. - Что у вас с памятью, Ваше Капюшонство? Я так понимаю, напряжённые будни правителя и тревоги последних дней полностью измотали вас и породили в вашей прелестной кудрявой головушке неразбериху! Вы ведь сами объявили, что тот, кто употребит хоть каплю зачарованного напитка, больше не сможет жить без него и вскорости умрёт в страшных мучениях, если не выпьет вновь! А у Тилли память хорошая, она ведь даже мне сначала боялась давать попробовать негрустин, сказала, что опасно! Или... вы обманули всех? - высказала она внезапную догадку. - Обманули, да? На самом деле это не смертельно?
- Нет, - Ляпус мрачно опустил голову и очень тяжело вздохнул.
- Не умру? - Тилли несмело обрадовалась. - Если не пить - на самом деле не умираешь?!
Ляпус в ответ покачал головой, сделавшись ещё мрачнее.
- Нет. Я не обманул...
- Ох... как же тогда плохо дело выходит! - сокрушённо вздохнула киса. - Тогда получается, что вы разрешаете Тилли больше не пить и вскоре умереть, она всё правильно подумала! Умрёт, бедняжка! Мучительной смертью через несколько дней! - наигранно-драматически воскликнула она. - По вашей воле, Ваше Капюшонство! И, зная это, едва ли она сможет радоваться жизни все те последние дни, что ей остались! Умрёт, сгинет ваша милая, очаровательная фея! - ядовито оскалилась Хисстэрийя. - И ничто ей не сможет помочь!.. Отличный пример для населения! Теперь вы по праву заслужите звание настоящего Великого Злодея!
- Замолчи!! - рассердился Ляпус. - Я не хочу её убивать, ясно?! Я хотел всего лишь порадовать Тилли! Да, не вспомнил сразу!
- Как вспомнить, так не вспомнил, а как напугать свою фею, так успел! - снова не смог промолчать Федя, шмыгая разбитым носом. - Конечно, а кого бы порадовало-то, что помирать скоро? Уж на что околдована девчонка, а жить-то всё равно хочет. Дурак ты, Ляпус, ну, дурак!!
Оскорблённый Ляпус хотел, было, наброситься на него в ответ, но вдруг поймал испуганный и в то же время исполненный надежды взгляд Тилли - и остановился.
- Тилли, скажи, я и впрямь дурак? Да? - подавленно спросил он.
- Нет, Ваше Капюшонство. Вы не дурак, - поспешила ответить она.
- Да нет, всё-таки, дурак! И ещё какой дурак!! - Ляпус развернулся и с отчаянной злостью ударил кулаком по подлокотнику своего трона. - Я же видел... Видел во сне! Ты же мне говорила! Я должен был догадаться, что неспроста это приснилось! - негромко, но с невыносимой досадой и горечью бормотал он. - Не могу я тебя порадовать, только напугать и погубить, как и всех! Всё верно! Ничего тут не поделаешь!..
С минуту Ляпуса трясло, и в повисшей тишине было слышно его тяжёлое дыхание. А потом он словно бы успокоился и повернулся обратно к Тилли, не поднимая головы.
- Тилли, вот тебе мой последний приказ, - хриплым голосом заговорил домовой. - Отмени свои чары и развяжи всех!
Недоуменный шёпот разошёлся по тронному залу. Фея растерялась, тоже не веря своим ушам.
"Это что - опять сон?.. Отменить чары и развязать... для чего?? Ведь не просто так!"
- Вы хотите, чтобы я отпустила всех ваших врагов? - уточнила она. - Или я что-то не так поняла?
- Нет, ты всё правильно поняла, - с неохотой ответил Ляпус, всё ещё стараясь ни на кого не смотреть. - Освободи их. Ты не оставляешь мне выбора.
- Я?! Не оставляю вам выбора?! - изумилась Тилли. - Ваше Капюшонство, простите, но это как так?
- А вот так. К моему сожалению, есть только один-единственный способ помочь тебе. И все здесь знают, какой. Я бы ни за что не согласился на это, но тогда ты либо навсегда останешься такой же несчастной, невесёлой, совсем не похожей на себя, либо и вовсе умрёшь.
- А вам на самом деле не всё ли равно, Ваше Капюшонство? - Тилли не могла до конца поверить в его слова, но ей как никогда хотелось убедиться, что это не обман, не ошибка, что Ляпус действительно любит её. - Неужели я вам так нужна?
Ляпус подошёл ближе и посмотрел девушке прямо в глаза.
- Нет, не всё равно, - тихо, но твёрдо ответил он. - Да, нужна! Перестань меня обижать и просто сделай это. Расколдуй и развяжи всех – я знаю, что ты точно этого хочешь.
- Да! - с трепещущей на губах улыбкой кивнула Тилли и принялась вспоминать обратные заклинания. Мануэлу и Морковкина возвращать пришлось долго и с трудом - недаром превращение в осиновый пень считалось в Фантазилье окончательной казнью. То, что сделала Тилли, всё же немного отличалось, но сил на снятие этих чар у феи ушло так много, что к концу её уже пошатывало. Вернуть Фантолетте её силу, здоровье и красоту... Развязать всех остальных... Обезвредить сапоги Феди, чтобы они его больше не пинали... Тилли пела заклинания одно за другим, помогая себе руками, и чувствовала себя так, будто это её саму развязывают и освобождают от пут. Освобождают затем, чтобы она могла свалиться и упасть. Управившись со всеми, фея обмякла и села на пол, привалившись спиной к подлокотнику кресла-трона.
Освобождённые потрясённо осматривали себя и друг друга. Лиза и Алёна бросились обнимать друг друга на радостях. Фантолетта любовалась совершенно целым и чистым платьем, радовалась приливу сил и тоже обнимала обеих девочек. Федя обулся и вытер нос рукавом. Мануэла взволнованно пищала и прыгала, почувствовав, что снова может пошевелить лапками. Морковкин стряхнул с себя несколько сухих листиков, потянулся, с треском разминая затёкшие руки, и непонимающе огляделся.
- Так, и что же это такое тут творится? Кто-нибудь мне скажет? Сперва, значит, превращают, потом обратно... С чего вдруг такая перемена?
- А вы бы радовались лучше, дон Диего! - улыбнулась Фантолетта. - Девочка ведь добрая, она нас всех отпустила, видите?
- Вижу. Только не понимаю ничего.
- Я же говорил, что у нас есть надежда! - заметил Печенюшкин. - А вы мне не верили.
- Всё-то ты наперёд знаешь, - старик отмахнулся. - Только нам всем почему-то ничего не говоришь.
Печенюшкин украдкой метнул взгляд на кису в клетке. Та сидела с непроницаемым лицом, вся напряжённая, застывшая, будто опасалась показать своё отношение к происходящему. К счастью, больше на неё сейчас никто не смотрел. Почти никто.
- Потом рас-с-скажеш-шь? - спросила кобра.
Печенюшкин хотел, было, ей что-то ответить, но в этот момент Ляпус напомнил о себе и о том, зачем на самом деле их всех освободили.
- Ну что? Радуетесь, что моя фея оказалась доброй и пожалела вас? Столько сил на вас потратила, устала... чтоб вас всех! - домовому было трудно сдерживать свою неприязнь к тем, кого он вообще не хотел бы отпускать. - А теперь пусть кто-нибудь такой же добрый очистит один источник живой водой и принесёт Тилли попить!
- Минуточку! - возразил Печенюшкин. - Обрати внимание, Ляпус: теперь, когда мы свободны - ты не можешь диктовать нам свои условия! - торжествующе улыбнулся он. - Наши силы снова при нас, и лучше тебе не надеяться поймать нас снова! Мы очистим оба источника, и с газироном, и с негрустином, как с самого начала и собирались - и конец твоей власти над Фантазильей! Тилли мы, конечно, дадим попить, не беспокойся. Считай, что это единственный твой приказ, который мы согласны исполнить.
Ляпус сжал кулаки и заскрипел зубами, уже жалея о своём решении. Но Тилли сидела рядом, тяжело дыша, бледная, обессиленная, и смотреть на неё было больно.
- Да очищайте оба источника, чёрт с вами! - процедил он сквозь зубы. - Только быстро! Ей совсем плохо!
- Жалко мне Тилли. Только боюсь, совсем быстро её напоить не получится, - с сожалением заметила Лиза. - У нас ведь нет живой воды. Придётся опять идти за ней, - девочка тяжко вздохнула. - Дорога неблизкая, а мы сегодня даже не ели ещё. Алёнке тяжело придётся...
Алёна и сама приуныла, тоже вздохнула, но ничего не сказала. С ней так ничего толком и не сделали, помимо того, что не кормили, и она полагала, что Тилли сейчас чувствует себя намного хуже.
- Эй! - вдруг окликнула девочек Хисстэрийя. - Не нужно никуда опять идти! У меня же есть ваша вода!
Потрясённая Лиза молниеносно подскочила к клетке:
- Что?! Так ты... Так у тебя...
- Ну да, так и есть при себе. Ничего не пролилось, не разбилось, я старалась быть осторожнее, - киса достала из складок своего облачения обе склянки и протянула их девочкам. - Вот, держите и бегите скорее нырять.
- Так ты тогда не обманула?! - обрадовалась Лиза. - Ты на самом деле для этого у нас воду забрала!
- Я же говорила, что ушастая-хвостатая девочка хорошая! - улыбнулась Алёна. - Не ведьма, не злая! Лиза, тебе надо было тоже ей верить!
Хисстэрийя скривилась.
- Ну, вы не торопитесь там пока с выводами, а, девочки? А то кое-кто подумает ещё, что я заодно с вами и слушать не захочет. что это не так!
К счастью, Ляпус не обратил внимания на их разговор. Он поспешно отыскал громкоговоритель, подбежал к окну, высунулся и крикнул:
- Стража! Открыть ворота! Пропустить выходящих! Отозвать караул с обоих источников! Никого не останавливать!
- Как - не останавливать? Как - отозвать караул? - не понял привратник. - Что произошло, Ваше Капюшонство? Чрезвычайное положение? Сообщить солдатам?
- Вы что, не расслышали мой приказ?! Освободить дорогу и не оказывать сопротивления возле источников! Девочек и пальцем не трогать!
- Понял, не трогать! Будет исполнено, Ваше Капюшонство! - привратник поспешил открыть ворота и передать указания всем, кто ещё оставался караулить.
Вскоре изумлённые солдаты, стражники, слуги и прочие граждане Фантазильи могли с изумлением наблюдать, как две девочки, совсем недавно объявленные особо опасными преступницами, в сопровождении своих друзей направляются в сторону волшебных источников. Шёпотом высказывались самые разные предположения и догадки - что Ляпуса самого околдовали, что это очередная хитрость для отвода глаз, что кто-то подменил девочкам склянки с водой... Сам Великий Злодей не покидал замок и, разумеется, не слышал всего этого. Он был уже не в том состоянии, чтобы придумывать новую хитрость. Осознание, что его власть подходит к концу, медленно доходило до несчастного домового. Наряду с некими другими вещами, из которых разве что одну можно было посчитать приятной.
- Скоро тебе вернут свободу, - Ляпус рассеянно погладил по голове бессильно примостившуюся на полу возле его трона Тилли. - Ты выпьешь какой-то из напитков с живой водой и больше не будешь служить мне.
Тилли повернула голову к нему. В её глазах была тоска и усталость.
- Больше не буду... делать то, что ты захочешь?
- Никто больше не будет делать то, что я захочу, - мрачно отозвался Ляпус. - Не думаю, что меня пощадят. Моя власть неугодна всем! Никто не хочет вместе со мной завоёвывать мир людей. От меня хотят избавиться. И пока меня не превратили в трухлявый пень, я скажу тебе: этой ночью я думал не только о расправе над волшебниками и девчонками. Я хотел извиниться перед тобой и сделать тебе подарок, чтобы ты наконец-то улыбнулась мне, милая Тилли. Я дам тебе свободу и избавление - это и будет мой подарок. И прежде, чем меня ждёт гибель от рук этих волшебников, я хотел бы увидеть твою улыбку и услышать от тебя "спасибо".
- Спасибо, Ляпус, - фея постаралась улыбнуться, но улыбка её вышла слишком горькой, и в глазах у неё блестели слёзы.
- Нет, не сейчас, - он помотал головой, ласково дотронувшись до плеча Тилли. - Сейчас ты говоришь это только потому что я сказал, что хочу. А мне хочется увидеть, как ты обрадуешься, когда почувствуешь себя свободной. Как ты поблагодаришь меня сама, а не потому что я этого прошу! Но ведь как только это случится... - он вдруг снова помрачнел и отвернулся от Тилли, словно не хотел её больше видеть, - ты точно не захочешь благодарить меня. Ты не захочешь улыбнуться мне на прощание. Ведь нельзя любить того, кого так боишься. Ты будешь с ужасом вспоминать о том, как повиновалась мне, и радоваться вместе со всеми, когда меня не станет. Я уже не увижу твою прежнюю солнечную улыбку, не услышу твой звонкий смех! Мы с тобой уже никогда не прогуляемся на берегу Помидорки! – голос Ляпуса звучал всё более резко, будто сердито, а на самом деле – очень обиженно и горько. Бывший злодей отчаянно не хотел и не мог смириться с крахом ещё одной своей мечты. – А ведь когда-то я подумал… что ты любишь меня одного, - тихо закончил он, вдруг как-то по-детски хлюпнув носом.
Феечка сидела у ног Ляпуса, уже положив голову ему на колени, и не видела, какие горькие слёзы потекли по мрачному лицу домового, оставляя на щеках блестящие дорожки. Но от его слов ей сделалось очень больно.
"Бедненький, глупенький Ляпус!! Какой же ты глупенький!!" - хотелось закричать Тилли, только сил на это не хватало, и потому она лишь молча уткнулась личиком в его колени, сама тихонько всхлипывая.
"Не надо так! Этому не бывать! Не бывать, не бывать... Смерти не будет! - Хисстэрийя, тихо сидевшая в клетке в углу, взволнованно кусала губы, нахмурившись. - Если это решение всё же не убедит этих... борцов за освобождение Фантазильи сохранить тебе жизнь, то я никогда не смогу уважать их. И тогда мне придётся убеждать их самой. По-плохому. Я должна что-то сделать, чтобы до этого не дошло. Нет, не плачь, бедное моё запутавшееся чудо... Ты заслужишь свой кусочек счастья!"
На полпути волшебники остановились, чтобы посоветоваться, к какому из источников пойдёт Лиза, а к какому - Алёна.
- Ну что же, выбирать пора, - объявил Печенюшкин. - Алёнушка, тебе какая газировочка больше понравилась?
- Золотистая. Я от неё веселее делаюсь, и плакать не хочется, даже когда мы в тюрьме сидели, не хотелось. Только мне её пить нравится, а нырять я боюсь, - призналась она.
- Нырять она боится, - с досадой цокнула языком Лиза. - А не боишься, что Ляпус передумает и опять тебя похитит?! Ленка, соберись с духом! Не время сейчас бояться, понимаешь?
- Лиза права, - поддержал Печенюшкин. - У нас нет времени на колебания.
- И правда, - девочка посерьёзнела, но тут же её глаза загорелись надеждой. - А если я буду тонуть, вы меня вытащите? Успеете?
- Обязательно! Я с тобой пойду, и коли что - сам за тобой вслед нырну! - тут же пообещал Федя. - Я ведь, девонька, хоть мыться и не люблю, зато плаваю как рыба! Со мной не пропадёшь.
- Тогда хорошо. Только вот что... - задумчиво произнесла она. - А можно я потом сама для Тилли этой газировочки наберу и ей отнесу? Тилли хорошая, она меня не обижала, и я её отблагодарить хочу. Можно?
- Можно, - после некоторых раздумий ответил Печенюшкин. - Только чур, мы рядом будем. Не хотелось бы, чтобы это вдруг оказалась ловушка, да и не похоже что-то, но мало ли.
- Вот именно! - подхватил недоверчивый Диего Морковкин. - Чует моё сердце, неспроста это всё. Да и в кустах, между прочим, кто-то шевелится! Слышите? Видите?
- С-сейчас-сс пос-смотрим! - кобра Клара-Генриетта поползла в кусты, но тот, кто прятался, выскочил сам и попёр на волшебников, размахивая ржавым мечом. Все узнали водяного Глупуса.
- Не озидали, лебятки?! - выкрикнул он. - Куда это соблались?! Сейсяс я вас!! Не убезите!
- А мы... разве убегаем? - Лиза не понимала, что происходит.
- Так я и знал! - Морковкин выхватил отобранный у Ляпуса кинжал и бросился отбивать атаковавшего водяного. - Вот как знал!
- Да нет, это, кажется, кое-кто другой ничего не знает, - Печенюшкин усмехнулся. - Глупус, а ты где был-то, что ничего не слышал? Ляпус ведь сам объявил, чтобы нас пустили к источникам.
- Сего-чего?! Влёсь ты всё! Быть такого не мозет! Не мозет такого быть! Насе Капюсонство вам не уступит, ему зе стласно! То есть, ему не стласно! Тосьно! Не стласно и сдаваться он не намелен!
- Глупый Глупус! Ты и правда ни-че-го не знаешь! - Алёнка с улыбкой покачала головой. - Ляпус захотел, чтобы фея Тилли выздоровела, и поэтому сказал нам, что надо идти нырять в источники и принести ей газировку с живой водой, вот! И чтобы нам никто не мешал! Не веришь - сам пойди да у Ляпуса спроси.
- Сьто?! - от возмущения Глупус буквально надулся. - Этой дулёхе?! Этой сопливой девсёнке - зывую воду?! Засем?! За сьто?!
- Да ты не переживай, - попыталась успокоить его Алёна. - Тебе потом тоже достанется. Чистой газировки всем-всем хватит, правда.
- Да сьто зе... как зе... Как зе я пликаз насего Капюсонства плослусал?! - выпалил, наконец, Глупус. - Дулак я, дулак! Есё наказет меня, если я вам месать тут буду! Пойду сплосу, а то вдлуг вы всё влёте! - раздосадованный и не желающий верить услышанному водяной развернулся и убежал прочь, сверкая зелёными ластами по траве.
- Ух, отделались, - с облегчением выдохнула Лиза.
- Алёнка, а ты молодцом держишься, не испугалась даже! - похвалил её Печенюшкин. - Так неужели такая смелая, отважная девочка - и боится нырнуть, а?
- Я больше не буду бояться. И лучше я в газироновый источник пойду. И пирамидка у меня с собой есть. Я водичку выпущу, когда нырну, а всё вместе уже в пирамидку наберу и Тилли отнесу. Ей же совсем плохо стало, а газирон как раз для здоровья полезный, ей нужнее, - рассудила Алёна.
- Ну вот всё и решили, наконец! - обрадовался мальчик. - Итак, Алёнушка, с тобой пойдут Федя и Фантолетта, на всякий чрезвычайный случай. А мы тогда с Лизонькой к источнику негрустина отправимся. Всё с собой, ничего не забыли? Маски от испарений? А то газировка стреляет, ещё отравимся.
- С собой, - Морковкин достал и показал маску, прозрачную, но плотную. - Если Ляпус понадеялся, что мы об этом забыли, то не дождётся!
- Ни в коем случае не дождётся, - подтвердила Фантолетта, показывая свою такую же. - И вы, Фёдор Пафнутьевич, не забудьте.
- Отлично. Значит, идём сейчас с одинаковой скоростью, - продолжил Печенюшкин. - Обе девочки должны нырнуть в источники одновременно, лишь тогда всё получится. Я сделаю выстрел, когда Лизонька будет готова, вы тут же запускаете свою ракету, на счёт раз-два-три - ныряем. Не медлить, не отвлекаться, не паниковать. Всё получится!
- Я точно справлюсь, - пообещала Лиза. - И ты, Алёнка, не подведи! - дала она сестре последнее напутствие.
- Ох, надеюсь, дальше обойдётся без сюрпризов, - вздохнула Фантолетта.
- Не беспокойтесь напрасно, - ободрил её Печенюшкин. - Не думаю, что Ляпус сейчас станет нам мешать. А все остальные его приказ слышали.
Ляпус и не думал им мешать. Он уже смирился со своим поражением и теперь сердился на себя, на Тилли, вынудившую его принять такое решение, на свою слабость к ней, на столь досадный недочёт в своих планах. Было стыдно понимать, что опозорился прямо на глазах у своих врагов, и так же стыдно признавать, что так поздно догадался, так долго не хотел замечать, почему Тилли на самом деле так несчастна. Тягостное молчание повисло в воздухе, прерываемое лишь столь же тяжёлыми вздохами.
"Бедненький Ляпус! Ты обиделся на меня, да? Тебе сейчас так плохо... Я скажу! Я обязательно скажу тебе всё..." - с щемящей, болезненной нежностью думала Тилли. Ей хотелось подняться и обнять несчастного домового, но сил хватило лишь на то, чтобы слегка погладить его по ноге, не приподнимаясь, с тихим вздохом. Руки болели после колдовства, в мышцах всё ещё нарастала слабость - долгое использование магии, в особенности, чёрной и злой, всё же изрядно подточило силы нежной феи. Сердце тоже болело так, словно проволока с колючками в своё время пришлась не по Фантолетте, а по самой Тилли. Со стоном она обмякла, уронив голову на колени своего господина и повелителя, а руку - на обивку трона.
У Ляпуса сжалось сердце, когда он начал осознавать, что Тилли едва жива. Он поднял её и усадил к себе на колени, дав склонить голову к себе на грудь. Благо, трон был просторным, и места хватало им обоим.
- Вот так. Больше ты не будешь сидеть на полу. Сама же сказала, что холодно, - голос Ляпуса задрожал, а руки сами потянулись бережно обнять хрупкую фею, так ему хотелось сейчас согреть её. - Сама сказала... - с горьким сожалением повторил домовой, чувствуя, как слёзы опять застилают ему глаза. Никогда ему ещё не было так больно за кого-то, кроме себя. Ляпус сбивал цветы тросточкой, когда был не в духе, в порыве досады и гнева мог сломать или разбить то, что попадётся под руку, ударить кулаком или резким словом того, кто сделал что-то не так. Но от мысли, что чуть было точно так же не сломал Тилли, обидев её своей нечуткостью и привычкой думать только о себе, от понимания, что лишь каким-то чудом не сломал её до сих пор, и она держится из последних сил, ему хотелось горько плакать, как маленькому ребёнку, у которого сломалась игрушка. Живую игрушку нельзя ломать. Живая игрушка должна быть довольна и счастлива, чтобы с ней было весело играть. Ей нельзя делать больно, если не хочешь сделать больно себе.
- Я больше не буду тебя обижать, - тихо, со всхлипом сказал Ляпус и, склонившись, прижался губами ко лбу обессиленной феи. - Бедная, милая моя Тилли... Я больше не буду! - в его голосе звучали уже неприкрытые слёзы.
Фея вздрогнула от волнения, посмотрела на Ляпуса - и у неё у самой сердце сжалось от острого сочувствия. Лицо некогда коварного злодея и требовательного повелителя теперь казалось Тилли очень добрым, взгляд его будто потеплел со слезами, даже немного покрасневший носик не портил хорошенького домового, а лишь делал его ещё более трогательным. Тилли очень захотелось его утешить и как-то приласкать.
- Ты больше не будешь... - нежно повторила она, не имея сил обнять Ляпуса или погладить по головке, и вместо этого потянувшись хотя бы утереть слезинку на его щеке. Ляпус перехватил руку Тилли и принялся сам гладить её пальчики.
- И ты больше не будешь, Тилли, слышишь? Не будешь никого обижать и делать то, что тебе не нравится. Твои руки - не для того, чтобы причинять боль и наказывать. Твой чудесный голос - не для того, чтобы угрожать. Ты не можешь служить злу, как другие. Я думал, что все это могут, надеялся, что и ты тоже со временем привыкнешь, научишься, станешь отличной ведьмой - но нет, ты не можешь, ты же совсем другая! Ты нежная, добрая, светлая и тёплая. Я ведь тебя такой полюбил, а не злой или послушной. Как же мне теперь не хватает тебя, милая Тилли!.. - с отчаянием прошептал он. - Что же я сделал, я ведь сам тебя испортил! И теперь мне придётся расстаться со своей властью, потому что я хочу, чтобы ты жила. Чтобы сделалась такой же, как прежде. Я хочу, чтобы ты улыбалась.
- А я пить хочу... - еле слышно прошептала феечка.
- Потерпи немножко, - Ляпус вздохнул, прижав Тилли к себе крепче и погладив её по волосам. - Скоро, уже совсем скоро.
- Я не умру, правда? - внезапно с надеждой спросила она. Домовой лишь помотал головой. Ему было тяжело думать о том, что может случиться дальше. Возможно, всё напрасно? Тилли погибнет у него на руках, а самого Ляпуса вскоре ждёт заслуженное наказание. Пусть же тогда убивают! Превращают во что захотят! Стоит ли жить, если всё пропадёт в один момент - и власть, и маленькая надежда на счастье, его тайная слабость, внезапно оказавшаяся сильнее желания повелевать? Ляпус вновь сделался мрачнее тучи и молчал, нервно кусая губы. Только не Тилли! Пусть хотя бы она спасётся, если хотеть всего остального для него, маленького, незаметного, почему-то вечно неправильного и неправого домового - чересчур.
Киса осторожно подняла голову, с сочувствием глядя на измученного мрачного домового и столь же измученную, но всё ещё надеющуюся, хоть уже и плохо понимающую, что происходит, фею.
- Никто не умрёт, - негромко, но твёрдо сказала она.
Двери распахнулись, и в зал решительно вошли волшебники, Печенюшкин и девочки. Впереди всех шла Алёна, держа пирамидку с рубиново-красным искрящимся напитком.
- Я всё сделала! - с гордостью объявила она. - Теперь можно спасти Тилли.
Девочка подошла и протянула ослабевшей фее пирамидку с газироном.
- Вот, держи, Тилли, это я тебе принесла. Выпей, он вкусный и полезный! И живая водичка в нём тоже полезная.
Пальцы феи дрожали. Ляпус помог ей удержать в руке пирамидку с напитком и поднести ко рту.
- Давай, милая, пей потихонечку. Сейчас к тебе вернутся силы.
Тилли сделала глоток и слабо улыбнулась.
@темы: фанфик, гет, джен, Приключения Печенюшкина, PG-13
-
-
05.09.2015 в 12:22-
-
05.09.2015 в 12:31Да. Но... пока только он сделал. А ведь его поступок ещё кто-то должен оценить по достоинству. А то обидно очень.
Остался, так понимаю, финал?
Две главы ещё, да, скоро финал.
-
-
05.09.2015 в 12:55-
-
05.09.2015 в 13:03Там, помимо этого, ещё пару поступков придётся оценить, но это канон знать надо, в смысле, Ляпус показал себя как-то не с худшей стороны ещё до описываемых в фанфике событий. И киса об этом знает.
Выкладываю сейчас финал...
-
-
05.09.2015 в 13:21-
-
05.09.2015 в 14:04читать дальше
-
-
05.09.2015 в 14:08-
-
05.09.2015 в 14:22