[Мэлис Крэш]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Мэлис Крэш]

Название: Эффект бабочки
Автор: Мэлис Крэш
Рейтинг: PG
Пэйринг/Персонажи: Райнхард фон Лоэнграмм, Зигфрид Кирхайс
Категория: джен
Жанр: оживлялка
Размер: мини
Дисклеймер: на плоды фантазии Я.Г. Танаки не посягаю.
Аннотация: необъяснимая временная петля. Одна мысль, пронзившая время, меняет все.
Возможность размещения на других ресурсах: с согласия автора

Райнхард терпеть не мог болеть, и особенно – эти проклятые приступы слабости, сопровождаемые лихорадкой и головной болью. В последнее время жар отзывался во всем теле, заставляя суставы болеть так, словно он только что осилил дневной марш-бросок в полной выкладке. И приступ, начавшийся еще в феврале, затянулся так, что и день рождения, возможно, придется встречать в постели.
Дышать нечем... Можно позвать Эмиля и попросить проветрить, но вряд ли станет легче. Райнхард решительно откинул одеяло, сел, поморщившись, и заставил себя встать. Отвратительно, всю жизнь привык быть в хорошей форме, а теперь двигается как паралитик. Ничего, до окна пара шагов, и рядом стоит кресло.
Туда он и рухнул, справившись наконец с рамой. Секундное дело потребовало больше сил, чем Райнхард предполагал. И дуновение мартовской прохлады, ворвавшееся в комнату, не могло погасить жгучее чувство беспомощности. Все вокруг казалось неправильным, начиная с него самого.
С рамы что-то легко упало на халат. Сухой листик или комок пыли, наверное. Нет сил даже поднять руку и стряхнуть. И нет сил отогнать мысли о том, что он все делает не так. Отправил на Хайнессен Оберштайна, вместо того чтобы полететь лично... нет, министр справится, решать сложные вопросы у него всегда получалось. Вопрос в том, как далеко он зайдет. При всем богатстве своей фантазии Райнхард далеко не всегда способен был предсказать ход мыслей этого человека. Отчасти поэтому и держал его при себе, ввел в Триумвират, – Оберштайн был очень полезен, но его следовало держать под контролем.
«Получается ли у меня? – от вопросов не получалось отделаться. – Или я пользуюсь им, потому что потерял всех, кому доверял? Может, мне уже все равно, как выполняют мои приказы, лишь бы выполняли?»
Потери болели, как свежие раны. Райнхард так и не оправился от того, что Кирхайса больше нет рядом. Каждый погибший адмирал оставлял после себя кровавый след в душе, а теперь нет и Ройенталя. Проблем же становится только больше, и нужно справляться, несмотря ни на что. Несмотря вот на это ощущение, что заблудился в собственной жизни, свернул не там и вышел Хель знает куда, а назад не вернуться. Не вернуть никого из отставших. Остается только идти вперед, вживаясь в те обстоятельства, которые выпали. Пожиная плоды сделанного выбора.
Он все же поднял руку – чтобы дотронуться до медальона и прийти в себя. Сомнения сейчас ничем помочь не могли. Успокоиться, мысленно попросить прощения у Кирхайса, за то, что не смог до конца сберечь их общие идеалы, потом встать и вернуться в кровать. Да, именно в такой последовательности. И неважно, что все болит, и от прохладного воздуха не становится легче дышать. Он ничего не исправит, вернув с полдороги Оберштайна. И уж точно ничего не изменит в прошлом.
Райнхард хотел раскрыть медальон, но получилось только сжать в руке. Пальцы свело. Он скосил глаза, чтобы хотя бы взглянуть на золотую тюрьму, прячущую воспоминания о друге и сестре. Аннерозе ведь здесь, она может даже войти и расстроиться оттого, что он сидит у раскрытого окна. Она, по крайней мере, вернулась, хоть и неправильно. Все должно было случиться не так. И свадьба, и прилет сестры.
Как же все-таки не хватает Кирхайса. Порой Райнхарда даже тянуло умереть, лишь бы оказаться там, где друг. Мешала ответственность за начатое дело, за людей, которые погибли бы вместе с ним. А потом ушел и единственный человек, от руки которого было бы достойно пасть. Ян сейчас где-то там, рядом с Кирхайсом...
Мысли сбились: внезапно на халате появилось яркое пятно, шоколадно-черное с алыми и белыми вкраплениями. Бабочка, – видимо, как раз упавшая с оконной рамы, – сложила крылья, став похожей на листок, и снова открыла их. Переползла на рукав, медленно, как двигался сам Райнхард.
Адмирал. Бабочка с воинским званием, чуть ли не единственное, что запоминают мальчишки на уроках биологии. Крылья похожи на мундир – то ли в медалях и лентах, то ли в крови.
Позволив как следует себя рассмотреть, бабочка неуверенно, как-то замедленно взлетела, и Райнхард невольно поднялся с кресла, хотя вовсе не собирался ее ловить. Все вокруг неожиданно поплыло, он не успел даже ни о чем подумать за то мгновение, когда комната в феззанской резиденции превратилась в знакомый коридор «Брунгильды». Одно осталось неизменным – бабочка, летящая вперед, словно указывая путь. Райнхард, словно во сне, побрел за ней, отмечая по пути, что корабль выглядит немного новее. Хотя, раз это сон, то все может быть, чему удивляться?
Он толкнул дверь своего кабинета и вошел. Точнее, прошел насквозь, как призрак. «Я умер? Или мне снится, что я умер?» – Райнхард вздрогнул и тут же наткнулся взглядом на более молодую версию себя. Время остановилось, поток размышлений тоже. Слишком узнаваемым был этот момент. Слишком узнаваемые вопросы обдумывал сейчас юный Райнхард фон Лоэнграмм.
Первый раз, когда он принял совет Оберштайна, не имея возможности спросить мнения Кирхайса. Первый раз, когда он решил, что Кирхайс поймет, а потом... потом упала бомба, и пал мятежный герцог, и состоялась та проклятая церемония!
Райнхард сжал в руке медальон, бессильно глядя на свое прошлое, такое самонадеянное, так обеспокоенное тем, что гражданская война затягивается, и право же – чего стоят два миллиона мирных жителей по сравнению с теми, чью жизнь сохранит эта жертва... а сохранит ли?
«Оберштайн показал мне вариант, которого не видел я. Но не факт, что предложенный им выбор – лучший. Должен быть способ воспользоваться безумием герцога, не обрекая на смерть людей. Неважно, что они еще не признали моей власти. Должен быть способ закончить эту войну, сохранив Кирхайса. Я не хочу, чтобы он снова простил меня перед смертью!» – он почти прокричал это вслух. И, похоже, прошлое услышало. Второй, молодой Лоэнграмм вскочил с места и бросился в коридор, на мостик. Время на часах подсказывало, что он успеет.
Оставшийся в одиночестве кайзер грустно усмехнулся. Исправить ошибку во сне – все равно что не исправить вовсе. Он очнется, и ничего не изменится. Нет других вселенных, в которых Кирхайс жив. Можно только увидеть его во сне. Или вообразить, что он рядом. Призрак, исчезающий, стоит лишь моргнуть.
Назойливая бабочка снова подлетела близко, сверкая полосками на крыльях, алыми, как волосы Кирхайса, спрятанные в медальоне. Метнулась к двери, оставшейся приоткрытой, словно приглашая последовать за собой.
«Что еще ты мне покажешь?» – мысленно обратился Райнхард к своему проводнику. Ответа не было, сплетение мыслей с собой-прошлым тоже ушло, как будто ничего и не было. Все вокруг потускнело, став таким, как он помнил. В коридоре – на сей раз дверь удалось открыть, руки не проходили сквозь дерево, – тоже. Сновидение заканчивается?
Он прошел несколько шагов, чувствуя, как тело снова тяжелеет и становится трудноуправляемым. Бабочка продолжала лететь впереди, затем свернула за угол. Райнхард сделал то же самое – и врезался в высокого, крепко сложенного человека. Медленно поднял голову, отмечая вначале гросс-адмиральские знаки различия, затем черный цвет плаща, и наконец – лицо.
–Кирхайс, – ошеломленно выдохнул он, боясь оторвать взгляд от вполне материального привидения. Причем очень обеспокоенного.
–Тебе не стоило вставать, – Кирхайс положил руку ему на плечо, поддерживая. Это было не лишним: Райнхард чувствовал, что ноги начинают подкашиваться. Спит он или сошел с ума, но просыпаться точно не хочет. Пусть этот сон длится вечно. – Пойдем... я очень рад, что ты пришел в себя, но пусть тебя сначала осмотрят врачи.
Кирхайс перестал обращаться к нему на "ты"очень давно, когда они еще были детьми, но сейчас это звучало естественно. Райнхард едва удержался от того, чтобы попросить друга продолжать говорить, вместо этого лишь кивнул и позволил отвести себя обратно в каюту. Бабочка летела рядом, словно напоминание о том, что все вокруг нереально. Или – реально? Лоэнграмм поймал себя на мысли, что ничего не может вспомнить. Где он был, когда впервые заметил бабочку – у себя или уже в коридоре?
–Откуда она взялась, интересно, – судя по шепоту Кирхайса, он тоже ее видел. – С продовольствием завезли, что ли...
–Не гоняй ее, адмиралы неядовитые, – попросил Райнхард. – И я не хочу ложиться. Давай посидим, – он указал на диванчик, но невольно пошатнулся. Кирхайс прижал его к себе и покачал головой.
–Я не хочу, чтобы тебе снова стало плохо. Никто не понимает, что с тобой произошло.
–И я тоже не понимаю, – Райнхард все-таки переступил порог спальни. Обстановка наводила на мысль о том, что кто-то дежурил у его постели и отлучился ненадолго. – Кирхайс, я лягу, только не уходи больше.
–Если бы я знал, что ты проснешься... Ты больше суток пролежал без сознания, – друг подвел Райнхарда к постели и откинул легкое одеяло. – Хорошо, хоть температуру сбили. Ложись, я позову врачей.
–Не надо, Кирхайс. Просто посиди со мной, можешь даже не рассказывать ничего, – конечно, хотелось бы узнать побольше о происходящем в этом мире, куда он явно попал по ошибке. Или это из-за болезни кажется, что все не так, как должно быть? В конце концов, как он мог подумать, что Кирхайс мертв? Это был кошмарный сон, наяву все в порядке. – Я еще не до конца проснулся, наверное.
–Тогда поспи еще немного, тебе нужно отдохнуть. Хель побери, это единственное, в чем я согласен с твоими медиками. Я понимаю, ты хочешь поскорее разобраться с инспекцией и вернуться к жене, я тоже этого хочу, но зачем так себя загонять?
–Хильда? – Райнхард замер, едва коснувшись головой подушки, и даже чуть приподнялся. Кирхайс мягко надавил ладонью на его грудь, заставляя лечь.
–Я запретил сообщать кайзерин, в ее положении такие новости могут навредить. Надеюсь, что все обойдется. Кстати, я уже прикинул, как можно изменить маршрут, чтобы тебя поскорее осмотрели нормальные специалисты. И надо будет всерьез перетряхнуть личный состав. Один из них вообще сказал мне, что у тебя тепловой удар.
–Вроде с контролем температуры на корабле проблем нет, – в спальне было скорее прохладно. Райнхард набросил на себя одеяло и повернулся на бок, чтобы не выпускать из виду Кирхайса.
–Особенно в зале, я бы почувствовал. Версия насчет покушения тоже проверки не выдержала, ни ядов, ни биологического оружия не обнаружено. Ты помнишь, что было перед тем, как ты потерял сознание?
–Очень смутно, – он наконец-то позволил себе закрыть глаза. Как ни странно, спать действительно хотелось, причем сильнее, чем отвечать на вопросы. Он все еще не до конца отделался от реального до боли кошмара о мире без Кирхайса, но рассказывать все сейчас, вспоминая детали, не хотелось. Лучше сосредоточиться на реальности, только сначала – и в самом деле отдохнуть. – Похоже, я пропустил много интересного.
Ответ получился предельно честным, но понять его можно было как угодно. Не стоит пугать Кирхайса, тем более что память наверняка скоро вернется. Райнхард еще раз взглянул на друга, затем перевел взгляд на бабочку, пристроившуюся на светильнике. Почему-то ее присутствие в реальном мире успокаивало, словно намекало, что никаких плохих новостей больше не будет. Можно засыпать, не боясь, что кошмар приснится снова.

Он не заметил, как провалился в сон, а когда очнулся, больше не чувствовал ни слабости, ни головокружения. Мир твердо стоял на месте – насколько это можно сказать, находясь на летящем корабле. Райнхард чуть удивился, увидев задремавшего в кресле Кирхайса, но потом вспомнил все – как отключился прямо посреди совещания об аспектах реорганизации Новых Земель, как провалился в подробный и правдоподобный сон и даже какое-то время путал его с реальностью... Он для проверки пошевелил пальцами, но признаков болезни из кошмара не обнаружил.
Кирхайс, конечно, прав, надо сменить медиков и все-таки довести расследование до конца. Райнхард сомневался, что дело в переутомлении, работал он последнее время в привычном для себя режиме, а вот какой-нибудь малоизвестный препарат, вызывающий детальные галлюцинации, стоило поискать.
Встав, он обошел кресло, стараясь не разбудить друга, и аккуратно снял со стены бабочку. Да нет, насекомое как насекомое, никаких следов электронных имплантов. Просто, видимо, как раз она его и разбудила, вот и вклинилась под конец в сон. Так что ее скорее благодарить надо. «Ага, повысить в звании, – усмехнулся про себя Райнхард. – Надо посмотреть, которая там планета теперь следующая по графику. Если пригодна для насекомых терранского происхождения, то генерал-адмирал фон Шметтерлинг сможет покинуть мой корабль, а пока я отнесу его в оранжерею. Лично».
–Райнхард? – донеслось из кресла. Кирхайс вскочил и огляделся, затем с облегчением выдохнул, поняв, что кайзер никуда не пропал. – Мы вроде договорились...
–Сейчас лягу обратно, – примирительно ответил Лоэнграмм, возвращаясь к кровати. – Для твоего спокойствия устрою себе еще один выходной.
Подбросив на ладони бабочку, которая тут же устремилась к ближайшему источнику света, Райнхард подумал, что давно не чувствовал себя так хорошо. Конечно, все требующие решения проблемы никуда не делись, но кошмар хорошо показал, что их могло быть намного больше. Если бы тогда, в конце Липпштадской войны, он принял одно неверное решение – и потерял самое главное свое сокровище.
«Я счастлив уже потому, что у меня есть ты, Кирхайс, – мысленно произнес он и улыбнулся другу. – И больше никогда об этом не забуду».

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, джен, PG

---

[царевна Лягушка]

Авторы: царевна Лягушка и Мэлис Крэш
Рейтинг: ПГ-13
Категория: джен
Жанр: АУ, оживлялка.
Без названия, просто кусочек.

Боли почти нет. Нога онемела, да и тела он вообще практически не чувствует, только холод от металлической стены, на которую опирается, и нечто теплое, нет, даже горячее, расползающееся отвратительной лужей в меркнущем свете. Конечно, это его кровь... столько крови... нужно бы потуже затянуть шарф, он помнит, ведь его когда-то давно учили, как нужно оказывать помощь при ранениях. Но сил уже не осталось.
Ян еще слышит, как кто-то зовет его... или ему только кажется? Но это уже совершенно не важно, как не важно и все остальное, ведь для него уже все закончилось... дальше будет только тишина и покой.

Какие же длинные коридоры на «Леде». Сколько он уже здесь находится: десять минут или десять часов? В голове все перемешалось, но одну мысль все же можно поймать и держаться за нее. Он во что бы то ни стало должен найти Яна, просто обязан, иначе в жизни не станет смысла… не будет смысла ни в чем – ни в захвате Изерлона, ни в безумной гонке через коридор.
Очередной поворот, лестница... какой-то идиот в имперской форме пытается его остановить. В ответ – взмах топора, и путь снова свободен.
Дальше по коридору видна чья-то сидящая под стеной фигура, издали ничего не разобрать, но сердце все же на мгновение замирает, и Юлиан переходит на бег. Доспех сильно мешает, сковывая движения, но добраться до сидящего удается всего за несколько секунд. А потом мир останавливается, ведь возле стены в луже темной крови действительно сидит адмирал Ян. Неужели все и правда зря?
Ужас сковывает тело, но разум все же не дает окончательно впасть в истерику. Руки сами срывают сначала шлем, затем перчатки. Юлиану страшно до жути, и не из-за растекающейся крови: он опасается, что опоздал... и адмирал может быть уже мертв. Вначале Юлиан просто зовет Яна, но тот не откликается, и тогда юноша все же заставляет себя дотронуться до шеи сидящего. В первое мгновение кажется, что пульса нет, – но, прижав пальцы чуть сильнее, все же удается почувствовать слабые толчки.
Ян еще жив, но если ему немедленно не помочь, то наверняка проживет очень и очень недолго. Благо рану долго искать не нужно, залитая красным штанина брюк говорит сама за себя, так же как и неуклюжие попытки соорудить повязку с помощью шарфа. Все же его приемный отец совершенно не умеет о себе позаботиться... Стоп, о чем он вообще думает? Сейчас имеет значение только одно – скорее остановить кровь, но под рукой, как назло, ничего подходящего. Хотя... вот же рядом валяется мертвый имперец, с которого вполне можно снять ремень. Меньше минуты уходит на то, чтобы затянуть импровизированный жгут. Прекратилось ли кровотечение, понять трудно, ведь кровь и так уже залила все вокруг, но пульс все еще есть, и это вселяет хоть и слабую, но все же надежду.
Еще двое подонков чуть не застают юношу врасплох, пока он занят оказанием первой помощи, но Минц не зря тренировался с розенриттерами. За его спиной остался тот, кого Юлиан хочет защитить больше всего на свете, и это придает сил. Сейчас он боится только того, что снова тратит время зря, что его приемный отец не доживет до прихода кавалерии...
Но помощь пришла – в лице Машенго, а чуть позже – Шенкопфа. Так что с доставкой адмирала в медотсек они справились.
Уже на пороге показалось, что судьба напоследок решила поиздеваться над ними, заставив стать свидетелями смерти адмирала. Юлиан и сам, казалось, не дышал пару минут, пока не услышал, что сердце Яна все-таки удалось завести. Доктор сказал что адмиралу очень повезло, что при такой кровопотере он уже должен был умереть, но шанс все еще есть.

Медотсек «Леды II» слишком маленький и плохо оборудован, но переносить Яна на «Улисс» до стабилизации состояния все же побоялись, вместо этого доставили с флагмана недостающее оборудование.
А где-то через час с «Улисса» сообщили о неполадках в реакторе. Генерал Шенкопф настаивал на немедленном отлете, а вице-адмирал Аттенборо наотрез отказывался отпустить «Леду» самостоятельно добираться до Изерлона. Чем дольше Юлиан слушал крайне эмоциональный спор старших товарищей, тем сильнее его снова охватывал страх. Решить, кто из спорящих прав, он никак не мог: с одной стороны, ему хотелось как можно быстрее доставить адмирала в относительную безопасность крепости, с другой – пугала возможность нового нападения. Тем более что к этому времени удалось выяснить: нападавшие были вовсе не имперскими солдатами, а проклятыми сектантами-терраистами.
Решилась проблема с выбором способа действий совершенно неожиданно – Вальтер и Дасти уже готовы были вцепиться друг в друга, когда к ним подошел лейтенант из команды «Леды» и сообщил, что радары засекли группу приближающихся имперских кораблей. Аттенборо и Шенкопф, а с ними и Минц тут же отправились на мостик. Не прошло и пяти минут, как связист доложил, что их вызывают, и на большом экране возникло изображение адмирала Мюллера.

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, джен, PG-13

---

[kamili-kem]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Джандер уходит в рассвет

[Танья Шейд]

Название: Джандер уходит в рассвет
Автор:  Танья Шейд
Фандом: Дж.Р.Р.Толкин "Сильмариллион", Кристи Голден "Вампир туманов"
Направление: джен
Персонажи: Маглор, Джандер Санстар
Размер: мини

Звезды сияли в ту ночь, когда, посланный богом Латандером, я прибыл в Средиземье. Они отражались в морской воде, их искорки переливались в волнах, словно в море поселилась огромная стая светлячков.
Я залюбовался этим зрелищем, отдавая должное красоте этого мира. Но Латандер прислал меня не для одного лишь созерцания, у меня было дело - найти одного из обитателей этих земель. Того, о ком давно не доходили вести для местных, кто стал для прочих созданий Эру скорее мифом, легендой, чем реальной личностью.
Я должен был его встретить. Рассказать его соплеменникам всю правду.
Песня донеслась до меня, словно голос самого Космоса. Мало в ней было привычного для уха эльфа или человека, слишком долго собеседниками бессмертного менестреля были лишь звезды. И тем не менее, она была понятней земному существу, чем любая другая.
Заслушавшись, я чуть было не провалил задание, потому что Маглор подошел ко мне со спины и просто положил руку на плечо. Не будь я вампиром, который на уровне инстинкта готов к любым неожиданностям, мог бы дара речи лишиться от такого возвращения к реальности.
- Приветствую тебя, Вечный менестрель, - поспешил сказать я, чтобы скрыть неловкость.
- И тебе привет, Солнечная звезда, - был ответ Маглора.
В голосе его было столько тепла, что я не мог не улыбнуться. Сразу показалось, что мы знаем друг друга очень давно.
- Добро пожаловать, Джандер, - сказал Маглор. – Будь моим гостем.
Мы прошли под своды пещеры, которая служила домом Маглору Феанорингу.
Осмотревшись с интересом, а если называть вещи своими именами – с нескрываемым любопытством, я не мог не заметить, как же здесь уютно – при том, что мебели не было вообще, а одну из стен облюбовала колония крабов.
- Мне нравится, - честно сказал я.
- Мне тоже, - улыбнулся Маглор. – Это лучшее жилище, что у меня когда-либо было. Ну, рассказывай. С чем тебя прислал Латандер?
Оказывается, он знал.
- Бог Зари поручил мне поведать твоим соплеменникам правду о тебе, - начал я. – Потому что ему известно, что многие из детей Эру стали считать тебя… безумцем.
- Вот как? – Маглор, казалось, не особенно удивился, или виду не подал. – Ну тогда они заблуждаются. Может, я и был им, когда принимал участие в той резне, но теперь...
- Но почему же ты порвал с миром? – спросил я. – Почему вот уже две эпохи бродишь здесь, утратив Сильмарилл, который был тебе так дорог?
- Сильмарилл, - произнес Маглор. – Я просто вернул его туда, где он должен быть. Слишком рано пришли Сильмариллы в наш мир, слишком поспешил мой отец сотворить это чудо. А ведь все должно приходить и уходить в свое время – не раньше и не позже.
Я обдумывал его слова, когда он поставил перед нами кувшин, от которого исходил дивный аромат, и блюдо, наполненное лембасом – пищей здешних эльфов. У нас в Фаэруне мой народ готовил почти такие же лепешки, да вот только давно мне не приходилось их пробовать…
«Неужели он не понимает?»
Наверное, в прежние времена мне вряд ли удалось бы сдержать слезы. Кроваво-красные слезы, которые только и могут течь из глаз вампира…
За пятьсот с лишним лет пребывания в теле Немертвого я научился многому. В том числе – не желать того, что достать невозможно, умению радоваться тому, что есть, а не сожалеть о том, что могло бы быть.
Поэтому я вдохнул аромат напитка, вкус которого был мне недоступен, а затем обратился к хозяину этого дома, ибо недоразумение надо было прояснить.
- Я благодарен тебе за угощение, - сказал я. – Но не держи обиды, я не могу воспользоваться твоими дарами. Уже пятьсот лет как я стал созданием Ночи, а для таких, как я…
- Не может существовать ни вкуса плодов, ни аромата здравура? – ответствовал Маглор.
- Не совсем так, - смутился я.
Это и вправду было «не совсем» - аромат-то я чувствовал. Но…
- Поверь, Джандер, - сказал Маглор. – У Повелителя Зари не было причины лишать тебя того, для чего ты создан.
- Но я вампир, - выдохнул я.
- Да, но не по своей воле ты ушел от Света, - отвечал Маглор. – Собственно, ты никогда от него не уходил. Свет всегда с тобой – в твоей душе, он будет светить, пока человек или эльф сам его не погасит.
В голосе его не было сомнения, он говорил так, словно утверждал, что небо синее, а рыбы живут в воде.
Прежде, чем я успел что-либо понять или подумать, рука моя взяла кувшин, поднесла ко рту. Да, я снова чувствовал его – вкус, знакомый с детства любому эльфу. Я не смог забыть его за пятьсот лет.
Я проглотил напиток. Ничего не произошло, голова не кружилась, и боли я не испытывал. Впрочем, я знал, что так и будет, разве нет? Затем я отправил в рот кусочек лембаса. Маглор присоединился ко мне.
Как ни странно, я не удивлялся. Потому что все должно быть именно так, как же иначе?
Мы долго беседовали в уютной пещере моего гостеприимного хозяина.
- Я понял, - произнес я, глядя на звезды. – Ты не безумец, Маглор. Ты… разумней многих. Потому что всегда знаешь, где тебе следует быть, что делать, чего ждать. И ты не убежал от мира. Ты пришел сюда, чтобы учиться видеть и понимать все, что вокруг тебя. Ты вернешься еще не скоро… Но тебе некуда торопиться, ведь с тобой твое бессмертие, а значит, все то время, что осталось этому миру. А ему осталась…
- Вечность, - договорил Маглор.
- Да.
- Ты теперь знаешь? – спросил он. – Знаешь секрет настоящей свободы? Свободен тот, кто живет по велению сердца. Ты всегда следовал этим путем, Джандер – и потому остался Золотым эльфом, ты принадлежишь Свету, как бы ни стремилась Тьма завладеть тобой.
Я перевел взгляд на наши яства.
- А вот и доказательство, - усмехнулся Маглор. – Но помни: проклятие Немертвых остается в силе. Оно завладевает тем, кто забывает о своей чистоте, кто начинает сомневаться. Верь в то добро, что живет в тебе, верь в лучшее, что есть вокруг тебя – и в этом весь секрет счастья.
Я знал это. Всегда знал.
Мы сидели так до рассвета. А когда встало солнце, я ушел, чтобы рассказать правду о Маглоре.

@темы: фанфик, джен, Дж.Р.Р.Толкин "Сильмариллион", Кристи Голден "Вампир туманов", PG

---

Оживлялка по "Ласт Экзайл", кроссовер с "Ай но Кусаби"

[kamili-kem]

Название: Алек и Алекс
Автор:  kamili-kem
Бета:  Анонимный_Кокер
Фандомы: AnK, Last Exile
Размер: мини, 2272 слов
Пейринг/Персонажи: Катце (AnK), Алек (AnK), Алекс Роу (Last Exile)
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После исчезновения Рики у Алека появляется новый напарник...

спойлер!

Алекс не погиб во время обстрела
Предупреждения: в фике использованы материалы из романа "Ai no Kusabi"
Размещение: пришлите автору ссылку
Дисклеймер: персонажи и мир не мои
Примечание: фик написан на спецквест для команды fandom AnK 2013 специально для ФБ-2013



— Катце, я не полечу.
— Это очень выгодный заказ, и я хочу, чтобы его отвёз именно ты, — не принял отказа босс.
— Я ценю твоё расположение, но — нет.
— Из-за Алекса?
Александр Роу являлся напарником Алека с самого первого своего дня на чёрном рынке. Все знали, что эти двое согласны работать только друг с другом. Впрочем, такое положение вещей вполне устраивало окружающих: Алек был уроженцем звёздной системы Карин, и городской фольклор приписывал ему способность выпивать людские души и проникать в самые сокровенные мысли. Алекс не обладал сверхспособностями, но, по мнению окружающих, отличался тяжёлым характером и высокомерным нравом. Однако оба напарника всегда сохраняли трезвую голову и больше делали, чем говорили, и благодаря этому, а также благодаря природной деловой хватке, они были весьма ценными сотрудниками на чёрном рынке Амои.
— Да.
Катце задумался.
— Даю вам три дня, — наконец сказал он. — Если через три дня вы не будете готовы, то заказ отвезёт кто-то другой.
— Спасибо, босс. За три дня я поставлю его на ноги.
Вирус, который Роу подцепил на Дельвии, во время вынужденной стоянки в коспопорте во время космической бури, на иммунную систему каринезца не действовал. Разумеется, как только Алек заподозрил неладное, он сразу показал напарника врачу. Поэтому теперь Алекс отлёживался в квартире, которую они снимали на пару.



Катце познакомил их три года назад. Это случилось на следующий день после исчезновения Рики. Накануне Алек, не дождавшись возвращения напарника после окончания тайного аукциона, уехал домой. На сердце было тревожно, но он гнал страхи прочь — ведь, если бы с парнем что-то случилось, наверняка он бы узнал об этом первым. Возможно, босс просто отправил пацана отдохнуть или поручил ему особое задание. Алек несколько раз звонил Рики, но абонент был недоступен. Утром с ним связался Катце и попросил зайти к нему в кабинет.
Алек думал, что там он встретится с Рики. Однако вместо черноволосого пацана посреди маленькой комнаты стоял какой-то лохматый тип в футболке и штанах явно на пару размеров больше.
— Алекс Роу, — представил его Катце. — Алек, теперь он будет работать с тобой.
Больше босс не сказал ничего. Про Рики не упомянул, словно его никогда и не существовало.
Размышлять на эту тему было некогда: дела не ждали. Сначала напарники отправились на склад — подобрать новичку форму. К счастью, нужный размер нашёлся быстро, иначе Алек бы начал дёргаться, что время уходит впустую. Затем он принялся объяснять принципы работы электронной карточки-пропуска, которую Алексу выдал Катце, а после потащил к компьютеру — обучить, как принимать заказ, как оформлять на него документы и прочее. Увы, тут каринезца ждало разочарование: Роу понятия не имел, как пользоваться машиной.
— Ты из Кереса, что ли? — пробормотал один из лучших хакеров чёрного рынка, подтаскивая второй стул. — Так, смотри. Эта кнопка — включение...
Алек приготовился к нудному повторению одного и того же, однако, в отличие от Рики, Роу схватывал всё на лету. Он не злился, когда у него что-то не получалось, и быстро запоминал новую информацию. Время пролетело незаметно, и когда у Алека в животе предательски заурчало, он вспомнил, что неплохо бы поесть. Если Роу был настроен учиться и учиться, то у самого каринезца мозг уже закипал. Он предложил перекусить за его счёт, но напарник отказался:
— Дин Хок одолжил мне немного.
В ответ Алек дружелюбно улыбнулся:
— Традиция такая — угощать напарника-новичка, — даже если он и солгал, то это прозвучало настолько убедительно, что Алекс согласился.
— Ты когда-нибудь пилотировал шаттл? — спросил Алек по дороге в столовую.
Роу отрицательно покачал головой.
— Научишься, — Алек хотел было ободряюще похлопать его по плечу, но под тяжёлым взглядом Роу отогнал эту мысль, — оно не так сложно, как кажется.
— Я летал на ваншипе. Это небольшой двухместный летательный аппарат, — пояснил Алекс. Больше он ничего не сказал, и Алек продолжил болтать:
— Курьеры на чёрном рынке делятся на две категории — «Афос» и «Мегисто». «Афос» — это мы с тобой. Свободные художники-контрактники. «Мегисто» родились в Мидасе. В отличие от нас, у них есть специальные биочипы, которые им вживляют при рождении. Из-за них они считают себя выше нас, но мы-то знаем, — тут Алек понизил голос, — что это не так. Одним словом, держись от них подальше и не поддавайся на провокации.
В столовой они взяли каждый по подносу и отправились бродить между стеллажей, договорившись встретиться на кассе. Едва Алек остался без спутника, как его окружили сослуживцы:
— Ну, как вы? Сработались?
— Это правда, что он никогда раньше не видел компьютера?
— Заставь его вкалывать!
— А он с тобой вообще разговаривает?
— Подари ему расчёску.
— Теперь мы можем вздохнуть спокойно. Бедняга, тебе хронически не везёт с напарниками: сначала была ходячая неприятность, теперь — угрюмый лохматый молчун...
Алек не отвечал, а стоило Роу присоединиться к кучке, как сплетники тут же закрыли рты. И даже тот факт, что каринезец заплатил за себя и за новичка, не смог развязать им языки.
И хотя коллеги были не лучшего мнения об Алексе, но никто ни из «Афос», ни тем более из «Мегисто» даже и не подумал устроить ему «тёмную», и болтуны довольно быстро перестали обсуждать его. Им так и не удалось выяснить, кем же он был в прошлом, а его напарник отмалчивался. Впрочем, тот и сам не знал, оставив личную информацию об Алексе на совести Катце. Лишь однажды Роу проговорился каринезцу, что был капитаном на военно-воздушном судне для особых поручений, и тот мысленно присвистнул, но выспрашивать подробности не рискнул. Алек во всём придерживался золотого правила: «Меньше знаешь — лучше спишь».
Первый рабочий день Алекса закончился поздно. За окном уже стемнело, когда он и его напарник наконец выключили компьютер. Здание чёрного рынка к тому времени опустело. Для первого раза Роу справился на отлично — и каринезец засомневался, что тот никогда раньше не имел дела с высокими технологиями. Пожалуй, не выгляди новичок таким измотанным, Алек подумал бы, что его разыграли.
— Смотри, не опоздай завтра, — напомнил Алек, собираясь домой. — А, чёрт! — догадался он, глядя, как непроизвольно дёрнулся напарник. — Тебе некуда идти, что ли?
Алекс кивнул:
— Я собирался заночевать в курьерской, Катце разрешил.
— А еду купишь в автомате? И на кого ты будешь завтра похож?— скептически хмыкнул Алек. — Спать в кресле неудобно, сам знаю. А ещё сюда в любой момент могут ввалиться ребята с ночной доставки. У меня есть свободная комната, — буркнул он, застёгивая рюкзак.
Алек никогда бы не предложил незнакомому человеку переночевать у себя, но сейчас выбора не было: на Амои гостиницы всегда переполнены, и номер следовало бы забронировать заранее. «По крайней мере, утром мне не придётся дёргаться — опоздает он или нет», — утешил себя каринезец. Алекс забрал из шкафчика сумку с нехитрыми пожитками, которыми успел обзавестись на курьерском шаттле, и они пошли к лифтам.
Под плавное покачивание аэрокара Роу задумался о том, насколько Амои отличается от его родного Престела — и намного ли отличается, ведь заботы у людей везде одинаковы. Алекс не увидел большого преимущества в использовании компьютеров и суперсовременных средств связи — они тоже могли дать сбой, даже сломаться, и в конечном итоге всё зависело от людей, которые работают с ними. Виртуальная межгалактическая сеть, как он с удивлением обнаружил сегодня, имеет свойство зависать, либо сообщение может оказаться перехваченным — и чем, в таком случае, электронный способ передачи информации отличается от почтового голубя или курьера на ваншипе?
«Ваншип...» Алекс чуть не сказал это вслух. После возвращения из Гранд Стрима он больше не летал на ване, но расстаться с небом не смог, и «Сильвана» служила тому подтверждением. Здесь же, на Амои, он вполне мог заменить ваншип аэрокаром — хоть какое-то утешение, о чём и сообщил Алеку. Тот с радостью ухватился за предложенную тему и принялся рассуждать о моделях и ценах на них, а также строить предположения, когда Роу сможет позволить себе приобрести подобное транспортное средство.
Алекс внимательно прислушивался к болтовне напарника, чтобы не провалиться в воспоминания, которые могли нахлынуть, стоило ему задуматься о Престеле. Прошлое должно оставаться в прошлом, если уж ты решил жить дальше.
Дома каринезец разогрел в микроволновке нехитрый холостяцкий ужин — полуфабрикаты, которые не нужно готовить. Когда они садились за стол, Алек сказал:
— Рано или поздно тебе настучали бы. Поэтому будет лучше, если ты сам всё увидишь, — и с этими словами он снял тёмные очки.
Алекс поднял взгляд от тарелки, и его рот приоткрылся от изумления. В свою очередь, Алек тоже был удивлён: он впервые увидел столь яркое проявление эмоций у своего напарника.
На Алекса смотрели огромные глаза, похожие на кошачьи, с ярко-красными вертикальными зрачками. Словно драгоценные камни с кровавыми пятнами. Алекс почувствовал, что тонет в них: взгляд Алека манил и притягивал, и не было сил оторваться от него. В памяти Роу всплыл снежный вихрь, в который попал их ваншип в Гранд Стриме. Будто наяву он услышал отчаянный голос Юрис, зовущий его по имени, услышал треск её страховочных ремней...
Алек одел очки, и связь их сознаний распалась.
Роу так и не понял, что воспоминания в этот раз накатили из-за каринезца — они всегда заставали его врасплох, зачастую без какой-либо логической связи с событиями в реальном мире. Он тряхнул головой, отгоняя мысли о прошлом.
— У тебя красивые глаза, — сказал он, чтобы хоть что-то сказать. И это разбило гнетущую тишину.
Постепенно они привыкли друг к другу, и вскоре каринезец перестал носить очки в обществе напарника. Правда, при этом они старались не пересекаться взглядами, чтобы не сцепиться сознаниями.
В день их первого совместного рейса Алек встал первым и решил дать Алексу отдохнуть подольше. Но время приближалось к критической отметке, а напарник не выходил из комнаты. Возможно, он забыл завести будильник или не услышал его? Каринезец подкрался к закрытой двери и постучал, в ответ — тишина. Тогда он осторожно заглянул внутрь. Алекс спал крепко, его волосы разметались по подушке, обнажая на правой стороне лица страшный шрам.
В этот момент раздался свист закипевшего чайника, Алекс зашевелился, и каринезец поспешно нырнул в коридор.
Когда шаттл вышел на заданный маршрут, у них наконец выдалась свободная минутка, и Алек решился дать волю своему любопытству. И хотя его отчаянно тянуло поинтересоваться про отметину на лице, однако под хмурым взглядом напарника он спросил совершенно другое:
— Как ты оказался на рынке?
— Ваши люди позаботились обо мне и привезли на Амои, а Катце предложил мне должность курьера.
Алек думал, что этим его напарник и ограничится, но тот принялся рассказывать дальше. Алекс был в плену на вражеском воздушном судне, которое подверглось обстрелу. Но он не погиб, а всего лишь потерял сознание. Обломок, на котором он находился, начал дрейф по Гранд Стриму — яростному воздушному потоку. И именно на него сел курьерский челнок, привёзший мальчика-пета по заказу Маэстро Дельфины. Сотрудники чёрного рынка Амои должны были прилететь неделей раньше, но плазменные вихри в небе Дельвии, где они делали дозаправку, начались на ровном месте, космопорт трясло целых семь дней, и это вызвало непредвиденную задержку.
Алекс очнулся, когда ему в лицо плеснули холодной водой. Он лежал на полу, полностью развязанный, а над ним склонился незнакомый мужчина в серой куртке и серых брюках.
— Где Маэстро Дельфина? — спросил тот. — Кроме тебя, здесь больше никого нет.
— Маэстро... мертва...
«Значит, экипаж забрал её тело и покинул корабль до того, как «Сильвана» открыла огонь», — с сожалением подумал Роу.
Мужчина выругался.
— Мы возвращаемся на Амои, — теперь над Алексом склонился ещё один человек, в такой же серой форме, как и первый. — Амои — двенадцатая планета в системе Глан. Можем подбросить тебя туда, там есть где спрятаться, — он сказал так, предполагая, что у спасённого могут быть проблемы с властями Престела.
— Буду признателен, — ответил Алекс.
На шатлле один из них представился Крысом, второй — Дином Хоком. Дин вполне профессионально обработал раны Алекса, а Крыс выдал гостю свою запасную одежду. Когда челнок подлетал к Амои, Дин поинтересовался: не хочет ли Алекс наняться курьером? «Это хорошая работа», — заявил он. О деталях он распространяться не стал, добавил только, что босс объяснит всё сам. Роу согласился без колебаний. Он не собирался возвращаться обратно на родину, а эта должность или другая — уже не имело значения.
— Вот так всё и было, — заключил Алекс свой короткий рассказ.
Сутки спустя напарники приземлились в космопорте Лавии, прошли таможенный досмотр, взяли такси и поехали на встречу с заказчиком. Груз — пакетик с семенами декоративных растений, которые можно было купить только на Амои и то за бешеные деньги, лежал у Алека в кармане. Так как это был их первый совместный рейс, а для Роу — вообще первый, то основную часть хлопот каринезец взял на себя.
Они быстро нашли нужный отель и нужный номер. Дверь оказалась открыта, но внутри никого не было. Едва они сели на диван, как услышали торопливые шаги и щелчок. Алек обернулся: дверь была заперта, а на него в упор смотрело дуло бластера.
— Положите товар на стол и выметайтесь отсюда, — заявил молодой щупленький человек с рыжей бородкой и без усов, проходя на середину комнаты так, чтобы между ним и курьерами оказался широкий стол.
— А как же деньги? — напомнил Алек.
— Я сказал: положите и выметайтесь, — обладатель рыжей бородки начал терять терпение, и руки его ощутимо затряслись.
— А если нет, ты будешь стрелять? — спокойно спросил Роу. — В отеле полно людей. Поднимется шум, прибежит охрана... Тебе это надо?
— Б-бластер с глу... глушителем, — незадачливый клиент попятился и упёрся спиной в стену. Оружие в его руках выплясывало уже какой-то дикий танец.
— А ты уверен, что попадёшь с первого раза? В нас обоих?
Роу говорил совершенно равнодушно, как будто не о себе, и это окончательно деморализовало противника. Свободной рукой тот вытащил из кармана пачку денег и шмякнул её на стол:
— Забирайте и выметайтесь!
— Сначала убери пушку. Подальше, — жёстко приказал Роу.
Рыжебородый всхлипнул и зашвырнул бластер в дальний угол комнаты. Теперь он не смог бы добежать до него первым при всём желании. Алек пересчитал деньги, выдал товар, и курьеры сразу же покинули номер.
— Ну ты даёшь, — восхищённо присвистнул Алек, когда они вышли из отеля. — У тебя железные нервы. Уламывать несговорчивых клиентов — одна из обязанностей «Афос». «Мегисто» с такими заданиями не справляются — они слишком тупые для этого.



Алек осторожно постучал в комнату напарника — на случай, если тот спит.
— Войдите, — сказал Алекс хрипло. Он лежал в постели под тёплым одеялом. Несмотря на таблетки и капли, которыми он щедро закидывался весь день, Роу чувствовал себя больным и разбитым.
— Катце дал нам три дня — максимум, на который он может придержать заказ, — сказал Алек, проходя на середину комнаты. — За это время ты вполне восстановишься. Я тебе витаминов купил, — с этими словами он вынул из кармана куртки пластиковый пузырёк и поставил его на прикроватную тумбочку.

@темы: AnK, фанфик, Last Exile, джен, PG-13

---

и еще одна оживлялка по ЛоГГ

[Мэлис Крэш]

Название: Я доверяю вам
Автор: Мэлис Крэш
Бета: Гейко с нагината, Крейди
Размер: мини, ~3000 слов
Пейринг/Персонажи: Ян Вэньли, Райнхард фон Лоэнграмм.
Категория: джен
Жанр: драма, повседневность
Рейтинг: PG
Предупреждения: AU
Краткое содержание: по заявке на WTF–2013 «Райнхард/Ян или Ян/Райнхард, чтобы раненого Яна имперцы спасали от терраистов, лечили и комфортили. Можно Н+, можно без слэша»
Размещение: запрещено без разрешения автора

Врачи клятвенно обещали, что Ян Вэньли очнется в ближайшее время. Именно поэтому Райнхард сейчас сидел рядом с койкой, всматриваясь в бледное лицо человека, которого... сейчас было куда сложнее назвать врагом, чем всего лишь несколькими днями раньше.
Разумеется, о пробуждении адмирала ему сообщили бы сразу же, не было никакой нужды находиться здесь. Но кайзеру хотелось этого, хотелось быть предельно близко... до такой степени, что, снова почувствовав себя плохо, он все равно не стал бы покидать эту палату. Можно было даже подобрать своему желанию рациональное обоснование — впрочем, поблизости на световые годы не нашлось бы никого, кому оно требовалось. Самому себе Райнхард все объяснил просто: этот человек не заслужил ни одного лишнего мгновения страха и неопределенности. Ян летел к нему, его первым и увидит, и от него услышит, что случилось на самом деле.
Райнхард осторожно дотронулся до его ладони — эта рука была свободна, игла капельницы торчала в другой. Он не хотел будить Яна, просто на секунду показалось, что тот напрягся, словно видит кошмар. Глаза под желтоватыми веками едва заметно двигались, сухие губы сжались в линию... но, похоже, прикосновение сработало: спящий расслабился и задышал глубже. Райнхард представлял, что могло ему сниться. Ничего хорошего.
Несколько дней назад, после не самой изящной, мягко говоря, битвы Изерлон вынужден был согласиться с тем, что продолжать боевые действия бессмысленно. Их так называемое правительство склонилось к переговорам, но все чуть было не пошло прахом. Пошло бы, точнее — если бы не излишнее старание одного из офицеров, сверявших опознавательные коды уцелевших кораблей. Ввиду неразберихи некоторые, в основном из флота Миттермайера, были ошибочно отмечены как уничтоженные, что и приказали срочно исправить. Прогоняя коды через базу, лейтенант Вайс — фамилию Лоэнграмм помнил, сам вносил в наградной лист, — обнаружил два корабля, значившихся среди погибших еще при Марр-Адетте, и доложил по инстанциям. За «призраками» проследили — но, увы, слишком поздно поняли их реальные намерения и в итоге потратили больше времени, чем стоило бы.
Бойню на дипломатическом корабле сложно было назвать ошибкой кайзера, Райнхард на тот момент был не в том состоянии, чтобы что-то решать, и все-таки винил именно себя — с того самого момента, как услышал доклад. Трое выживших, в тяжелом состоянии. Всего трое.
Ян отделался чуть ли не легче всех: потерял много крови, но всего одна серьезная рана. Правда, если бы его нашли несколькими минутами позже, дело могло кончиться намного плачевнее. Артериальное кровотечение — термин, понятный даже далекому от медицины человеку. Сейчас его жизнь вне опасности, к счастью, имперскую кровь тело демократа не отвергло, но можно было сработать и чище. Например, перехватить корабли раньше, а не принять их действия по защите «Леды» от нападения вооруженного торгового судна за выполнение некоего тайного приказа... что ж, сейчас в любом случае уже поздно. Сделанного не исправить, придется продолжать игру с тем, что осталось. Расклад еще не худший.
Вероятно, Райнхард именно поэтому не мог отделаться от некоторого чувства вины. Он предпочел бы вести переговоры с Яном Вэньли, а не с людьми, которых совсем не знал. Так и вышло. Осталось объяснить адмиралу, что с имперской стороны никто этого не добивался. Что дело в проклятых терраистах, которых кайзер и сам был бы рад уничтожить окончательно, а пока еще даже не до конца понял, каковы их цели, помимо дестабилизации обстановки.
Веки Яна дрогнули. Райнхард убрал руку — рефлекторно, без задней мысли. Они с адмиралом все же не так хорошо знакомы, как хотелось бы. Мало ли как тот отреагирует на безобидное прикосновение, очнувшись.
Наконец темные глаза, казавшиеся просто огромными, несмотря на непривычный разрез, открылись. В них плескались вполне ожидаемые страх и растерянность, причем страха было больше. Райнхард даже не успел ничего сказать, когда Вэньли отшатнулся от него и выкрикнул что-то вроде: «Хотите убить меня своими руками?»
— Успокойтесь, — переборов замешательство, Райнхард придержал его за плечо, заставляя снова лечь на подушку. — Вы в безопасности, адмирал. Теперь вы под моей защитой. Помните — вы летели на переговоры? На вас напали последователи культа Земли, переодетые моими людьми.
— Помню, — Ян тяжело вздохнул. Теперь его лицо приняло более осмысленное выражение. Он обвел взглядом палату, затем снова посмотрел на кайзера. — Все погибли?
— Нет, вы не единственный выживший. Есть еще двое, — он назвал имена и звания, списанные с жетонов, чуть запнувшись на сложной фамилии. — Я не прошу верить мне на слово, вы получите все доказательства, как только достаточно окрепнете.
Вэньли моргнул, то ли в знак согласия, то ли просто от усталости. Он потратил слишком много сил, но вроде бы понял объяснения, и это стоило потерянного времени.
— И еще - когда вы немного отдохнете, мы свяжемся с Изерлоном. Полагаю, они очень хотят видеть вас, — добавил Райнхард. — Лучше, если вы поговорите с ними сами.

— Конечно, — разумеется, Яну не нужно объяснять, почему сеанс связи не состоялся раньше. Даже если кайзер сейчас не намекает на сравнительно недавнюю махинацию с телом Ренненкампфа, все равно мотив ясен. Хотя в принципе мысли пока еще путаются, воспринимать слова получается.
И все-таки — отчего-то он доверяет Лоэнграмму. Верит в его честность, в то, что нападали и убивали, по крайней мере, не по его приказу. Может, и в самом деле культ Земли. Нельзя отрицать, что у терраистов есть причины желать смерти одному скромному флот-адмиралу временно несуществующего государства. Но их он обсудит с кайзером чуть позже.
— Надеюсь, вы скажете им, что переговоры состоятся в ближайшее время, — а вот и еще одна мелочь, за которую цепляется внимание: Лоэнграмм выглядит измотанным, словно и в самом деле волновался за него. Заметнее именно по голосу, хотя, если присмотреться к лицу, тоже можно разглядеть достаточно. — Не вижу смысла возить вас туда-сюда по коридору и устраивать бесполезные проволочки, в сложившейся ситуации... ладно, я зайду чуть позже, не буду вас утомлять.
Ян ничего не ответил. В словах кайзера имелся резон, просто Вэньли не мог так быстро уложить в голове, что над ним снова никого не осталось. Это неправильно, не он должен решать... но выбора нет.
И снова взгляд цепляется — на сей раз за то, как неуверенно Лоэнграмм идет к дверям. Долго сидел, видимо... стул жесткий, не слишком комфортный. Сразу появляется вопрос, сколько времени кайзеру пришлось здесь ждать, но можно пока отложить это в сторону. Голова и так словно в тумане, а нужно еще подумать о том, что делать дальше.

Когда Лоэнграмм пришел в следующий раз, Ян чувствовал себя немногим лучше. Но, по крайней мере, спать хотелось уже не до такой степени. Похоже, то ли врачи перестарались, то ли сказалась потеря крови. Вэньли смутно помнил, как сидел у стены коридора в остывающей липкой луже, как не получалось даже удержать пальцами форменный шарф, чтобы затянуть жгут. Прибытие спасательной команды засечь, понятное дело, не удалось.
Что ж, теперь можно представить все со стороны: кайзер сдержал обещание — подробные рапорты о захвате и осмотре «Леды» он принес с собой, как и протоколы допроса взятых живыми терраистов. Последних было меньше.
— Довольно тяжелое чтение, — предупредил он, передавая Яну бумаги. — Правда, голозаписи еще хуже, но я прикажу показать вам и их, если хотите.
— Пока не надо, — выхваченных наугад с листа фраз хватило, чтобы пока закрыть папку с рапортами. И так от воспоминаний трясло. — А культисты?..
— Хотите, чтобы их передали вашим людям? — интонация, с которой Лоэнграмм это произнес, окончательно заставила поверить в то, что тот не лгал ни единым словом. Терраисты самые настоящие. Вот только Вэньли хотел бы передать это убеждение своим людям, не искушая их возможностью самосуда. Неважно, что он сам, пожалуй, в глубине души был не против того, чтобы позволить им отомстить... и мог бы закрыть на это глаза. Все равно так — неправильно.
— Нет. Думаю, записей и рапортов будет достаточно. С моим подтверждением, — на самом деле Ян скорее надеялся на это. И на то, что у людей, которых он небезосновательно считает друзьями, не перемкнет в голове и они не решат, будто его держат тут в заложниках. Да само это слово плохо сочетается с кайзером Райнхардом. Не его метод.
— Вы лучше их знаете, адмирал, — Лоэнграмм слегка улыбнулся. — Кстати, вас это должно подбодрить, состояние Райнера Блюмхарта наконец-то стабилизировалось. Врач сказал, вы спрашивали.
— Да, — и кайзер не погнушался передать. Этот человек убил куда больше людей под командованием Яна, чем спас, но сейчас его невозможно не поблагодарить. — Спасибо вам.
— Пока не за что, — он оперся на спинку стула, поднимаясь. — Скорее всего, подтверждения того, что вы живы, от нас потребуют уже сегодня. Материалы я вам оставлю, решайте сами, что из этого стоит показывать. Знаю, врачи меня не похвалят...
Лоэнграмм на секунду вцепился в стул так, словно потерял равновесие. Ян внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал, хотя это уже явно выходило за пределы обычных последствий усталости. Может быть, кайзер на ногах уже несколько суток? Что ж, в таком случае разумнее всего поскорее угомонить своих, сняв угрозу нового столкновения. Дасти могут уговорить на авантюру такого плана, убедив, что командира нужно срочно спасать, а с учетом количества имперского флота у крепости это будет просто самоубийством, не говоря уж о прочих последствиях. Да и прорваться к «Брунгильде» еще не факт, что вообще получится. Даже если вывести весь оставшийся флот и оголить крепость. А делать этого нельзя ни в коем случае, иначе они лишатся основного предмета переговоров.
Ян не питал иллюзий насчет того, что имперцы возьмут и подарят ему Изерлон. Но сейчас крепость — одна из козырных карт, и выкладывать ее рановато. Пожалуй, партию с кайзером он начнет все-таки с терраистов, к которым у них обоих тот еще счет, а к условиям сдачи перейдет позже. Но прежде чем приступать к игре в дипломатию, нужно подготовиться.
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что сегодня придется просить у врачей снотворного. Потом, после того, как он поговорит с друзьями и уговорит их, что не нуждается в спасении. Уснет он, конечно, и так, но видеть сны не тянет еще как минимум несколько ночей.

Сеанс связи прошел почти запланированно, разве что говорить пришлось не с Изерлоном, а с «Улиссом». Перенервничавшие мятежники отправились-таки за своим предводителем. Но, по крайней мере, когда не смогли найти его корабль, отбуксированный для удобства изучения поближе к «Беовульфу», не стали заниматься идиотизмом. У кого-то прорезался глас разума, подсказавший просто ответить на вызов патрульного корабля.
При разговоре Райнхард присутствовал, хоть и не с начала. Он сам приказал в случае чего не дожидаться — своего рода ответ доверием на доверие. Ян поверил, что его пытались убить не имперцы, было только логично позволить ему свободно пообщаться с подчиненными. Да и глупо было опасаться, что он прикажет своим людям пойти на абордаж. Не те условия, чтобы рассчитывать на успех...
То, как Ян разговаривал со своими людьми, определенно стоило увидеть и послушать. Райнхард даже задумался о применении некоторых приемов на практике. Сам к разговору он подключился лишь в конце, когда изерлонцы наконец-то решили, что им требуется для спокойствия. Копии собранных данных, сама «Леда» с целью повторного осмотра и тот самый парень с непроизносимой фамилией, которого ранения уже позволяли перевозить. Против передачи всего этого кайзер не возражал.
Как только экран погас, Райнхард обратил внимание на то, каким измученным выглядит Ян. Можно было просто доверить раненого попечению врачей, но составить ему компанию показалось более верным решением. Не для того, чтобы подловить усталого противника на каком-нибудь серьезном вопросе, а просто — побыть рядом, почти молча, за вычетом парочки распоряжений. Конечно, просьбы Яна было приказано выполнять и так, хотя присутствие кайзера несколько ускоряло процесс: например, чай для гостя принесли так быстро, словно приготовили его в соседней каюте и заранее. Но главным, на взгляд Лоэнграмма, тут было другое. Ему самому в минуты слабости присутствие кого-то знакомого поблизости всегда приносило некоторое облегчение, и для Яна он хотел быть этим кем-то.
Райнхард сразу сказал ему, что все серьезные разговоры будут завтра, а сегодняшние вопросы они уже решили. Однако, после чая небольшая беседа все же состоялась. Ян предсказал, что его люди, изучив доказательства и переварив его решение, начнут напрашиваться в гости. И лучше бы кого-нибудь из них пригласить...
— Вам здесь одиноко? — напрямую поинтересовался Лоэнграмм. Себе он ничего не велел принести, для кофе было несколько поздновато, да и усталость, которую он чувствовал, победить кофеином не вышло бы. Но разгадать чувства Яна она не мешала. В конце концов, любому будет не по себе после такого насыщенного всякой дрянью дня, а Вэньли еще слаб. — Хорошо, кому-то одному позволю... а пока сам составлю вам компанию.
Адмирал грустно и как-то растерянно улыбнулся, — видимо, ожидал другого ответа.
— Вы очень добры, — наконец сказал он и уставился в пустую чашку. — Боюсь, собеседник из меня сейчас никакой.
— А я и не требую, чтобы вы меня развлекали. Вы здесь гость, Ян. Если хотите спать, ложитесь... помочь? — не дожидаясь ответа, Райнхард протянул руку и, взяв чашку, переставил на тумбочку. При этом он легонько задел руку Вэньли, что, похоже, и подтолкнуло того к принятию решения.
— Я не уверен, что смогу уснуть, — тихо отозвался он. — Если бы вы позвали врача, было бы неплохо.
С выполнением этого желания проблем также не было. Райнхард, впрочем, все равно не уходил, даже когда вышли врачи, — ждал, пока не понял по ровному дыханию Яна, что тот уже спит. В тусклом свете лицо давнего противника выглядело мирным, с такими снами человека можно оставить наедине. Долго с опять начавшей болеть головой здесь все равно не получится просидеть, а мысль про вторую койку была скорее шуткой... и в любом случае, приказ об этом стоило отдать раньше.
Переборов желание потрогать свесившуюся на лоб гостя встрепанную челку, Райнхард покинул палату.

Игра не всегда шла по плану и правилам, но кайзер явно не ставил своей целью его вымотать. Напротив — держался словно добрый друг, который спорит лишь для того, чтобы развлечь и подбодрить болеющего приятеля. А иногда Яну казалось, что дело во все той же усталости Лоэнграмма, мешающей ему решить все быстро, или в чем-то еще... но этим вопросом стоило задаваться про себя. Как Райнхард отреагировал бы на подобный намек, узнавать не хотелось.
А пока — постепенное выздоровление, переговоры и просто разговоры... Кайзер был все же интересным собеседником, его занимали самые разные вопросы, и он внимательно слушал каждое слово Яна, глядя ему в глаза. А потом корректно, с подобающими аргументами, излагал свою точку зрения — и на военные вопросы, и на то, как должно строиться и работать государство, и на терраистов. В последнем пункте мнения сходились почти полностью: эти ядовитые сорняки следовало выполоть. Разумеется, верхушку, а не простых обманутых людей, — тут взгляды как раз разошлись. Вэньли не хотел соглашаться до конца, хотя в глубине души, слушая про коллективные самоубийства и про людей, бросавшихся с ножами на вооруженных солдат, вспоминая искаженное злобой лицо человека, стрелявшего в него самого, понимал, что жестких мер не избежать.
Райнхард чувствовал разницу между жесткостью и жестокостью, это было очевидно. И он был твердо нацелен на то, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Что ж, Ян и раньше представлял, насколько этот правитель опаснее обычного завоевателя. Обаяние Лоэнграмма было заслугой не внешности или поведения, а почти заметного ореола убежденности в будущем, вселявшего надежду даже сейчас.
Пожалуй, если бы кайзер продолжал проводить с ним столько же времени, как раньше, даже оборона Яна могла бы треснуть. Но предсказание насчет дополнительных гостей сбылось: здравый смысл победил, желавшие срочно забрать Вэньли друзья успокоились, и после непродолжительного обсуждения на борт разрешили подняться Юлиану. Одному и невооруженному. Его присутствие помогало Вэньли держаться и не поддаваться.
Сыну здесь ничто не угрожало, но на всякий случай Ян посоветовал ему не покидать секцию лазарета, где размещались их с Райнером палаты. Блюмхарта еще и в капсуле не рискнули бы перевозить, имперские врачи склонялись к необходимости еще одной операции, причем лучше здесь, а не по дороге на Изерлон... который все равно скоро придется освобождать. В смысле, покидать навсегда.

Эта невеселая мысль почему-то в первую очередь пришла в голову, когда на очередном их совещании наедине Лоэнграмм заговорил уже не о возможности создания автономии в составе империи, а о конкретике. Ян почти ждал, что кайзер назовет Эль-Фасиль, но на такие мелкие подарки монарх размениваться не собирался.
— Балаат. И я все же настаиваю, что во главе должны стоять вы, — Райнхард перевел дыхание, жестом при этом рекомендуя молчать. — Я слышал все ваши возражения и понимаю, почему вы хотите в отставку.
— Я хотел бы, чтобы лидера избрали по закону, — не выдержал Вэньли. — И вообще... не гожусь я в правители, ваше величество.
— Но с Изерлоном у вас получалось неплохо, — кайзер снова улыбнулся, и за этой улыбкой явно читалось двойное дно. — Вы даже свою кандидатуру на выборы не хотите выставлять, потому что сердцем вас уже выбрали и так. Это похоже на побег от ответственности, но обвинять вас я не хочу. Просто подумайте, что произойдет, если вы устранитесь, — он резко встал и зашагал по комнате. — Неужели у всех кандидатов будут равные шансы на победу? Да нет, адмирал, симпатии окажутся на стороне того, кто вовремя объявит себя наследником вашего курса. Если бы вы погибли тогда, неделю назад, кто-нибудь проводил бы выборы по всем правилам демократии?
— Нет, — хотелось объяснить, что тут другое, что Изерлон все-таки намного меньше и крепость есть крепость, где большинство — все-таки военные... но язык не поворачивался. Вспоминались, как назло, вполне мирные моменты. С ностальгией, но в принципе терпимой.
— Я уловил ту идею, что вы хотели до меня донести. Но если бросить ее реализацию на произвол судьбы... сейчас это все-таки не демократия, и никто, кроме вас, это не сделает демократией. А я хотел бы на нее посмотреть, — все еще улыбаясь, чуть натянуто, Райнхард поднес руку к глазам. — Считайте это экспериментом. До определенного предела я вас поддержу, — он неожиданно пошатнулся, нашаривая опору.
— Вам нехорошо? — Ян попытался встать и помочь, но нога все еще повиновалась не до конца. Как назло, еще и на диване в этот раз сел, одной ручки недостаточно... но можно все-таки пересилить себя, подняться и каким-то чудом поймать падающего кайзера, чтобы в итоге рухнуть вдвоем на все тот же многострадальный диван.
Вэньли стиснул зубы и провел рукой по бедру, проверяя скрытую под брюками повязку. Нет, показалось, все-таки обошлось. Вот только жутко больно. И совсем рядом так же тяжело дышит кайзер...
Сейчас на его лице был хорошо виден нездоровый румянец. Совсем загонялся... Ян поймал себя на том, что думает о Лоэнграмме как о младшем. Как о ком-то, кто нуждается в заботе. И одновременно хорошо помнит, какая сила заключена в этих руках. На что реально способен этот необычный монарх.
— Сейчас пройдет, — негромко произнес Райнхард, не открывая глаз. — Просто голова закружилась. Я уже привык не обращать на эти мелочи внимания.
— Так же нельзя, — не без труда выдавил Ян. Ногу потихоньку отпускало, и мысли наконец двинулись в одном направлении, складывая мозаику, части которой он до сих пор игнорировал. Лоэнграмм же болен, и болен серьезно, может быть, и давно...
— Можно. И вас я в этом не обвиняю, это моя личная проблема, — Райнхард повернулся к нему, все еще опираясь на спинку. — Вы сами в порядке, адмирал?
— В основном. Рана вроде не открылась, — он все еще смотрел на кайзера с некоторым удивлением, не в силах до конца принять собственный вывод.
— Сделаем перерыв. Нам еще многое нужно обсудить, — серые, чуть прищуренные глаза смотрели, казалось, прямо в душу Вэньли. Ту самую душу, которую он сам считал достойной разве что преисподней. — Но обещаю вам, все, о чем мы договоримся, я постараюсь выполнить, несмотря ни на что. Потому что я верю в вас, Ян. Я верю, что у вас получится. И буду ждать результата.
— А я... доверяю вам, — ничего не произошло, космос не сжался вокруг и не разлетелся вдребезги.
Они просто пожали друг другу руки.

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, джен, PG

---

"Амарантайнская Партия" - фик по Dragon Age: Awakening

[Alex-Celly]

Поскольку он в процессе написания и размером будет не меньше 35-40 вордовских страниц 12 кеглем (то есть за 50 условных печатных) - кладу только ссыль:
ficbook.net/readfic/1811796
В каноне, как биотвари очень любят, в самом начале погибает временный спутник, спасти которого нельзя... в игре. Но у меня товарищ Мхаири будет жить!
Спасение уже прописано
Собственно, ттх фика:
Размер: планируется как минимум миди, может расползтись.
Рейтинг - на данный момент R, может подняться до NC-17
Жанры - гет, фемслэш (фемслэш - основная лав-стори, гет будет в фоновом пейринге), романтика, драма, фэнтези.
Ах да, автор - я : )
Для лучшего понимания рекомендуется ознакомиться с фиком "Не леди" - ссыль в "комментариях автора" на фикбуке есть. По крайней мере. будете точно знать, кого из сильных мира Тедаса угрохали и кто где правит.

@музыка: Грета и Голландия, "Блюз"

@темы: фемслэш, фанфик, гет, Dragon Age, R

---

Невидимая струна

[Танья Шейд]

Фандом: Евгений Шварц "Тень"
Направление: гет
Пейринг: Тень/Принцесса
Рейтинг: PG-13
Размер: мини

НЕВИДИМАЯ СТРУНА

Еще один день подошел к концу. Скоро ночь, что уже царила на восточном побережье страны, доберется до столицы, а там перевалит через горы, чтобы погрузить в сон всех подданных короля Теодора.
Сам же владыка, чье имя прославляли все благодарные подданные – не прославлять было просто опасно! – стоял теперь на балконе, наблюдая, как постепенно уходит из мира свет. Вроде бы, это должно было его радовать. Но радости король не испытывал – лишь чувство утраты и некой ошибки, что свершилась в его жизни.
Тот, кто еще недавно был безымянной тенью при хозяине-человеке, теперь был хозяином над людьми. Покончено было с рабством, что навязала ему природа, с тюрьмой у ног человека, вырваться из которой можно было лишь с приходом ночи.
Но монарху невозможно вырваться ночью из собственного дворца.
Он стремился уподобиться человеку, стать самым могущественным из них – но нельзя стать человеком тому, кто родился бесплотной тенью.
Теодор ударил кулаком по перилам балкона, чувствуя боль. Раньше это чувство было ему незнакомо. Раньше, дождавшись ночной темноты, он покинул бы стены хозяйского дома, наслаждаясь недолгой свободой – до восхода солнца.
Теперь же вместе с материальной оболочкой ему достались и все слабости человеческого тела.
Потирая ушибленную руку, король вернулся мыслями к жестокой шутке, что сыграли с ним законы природы.
Он презирал людей – но и завидовал им. У людей была душа – так говорили. По правде, Теодор никогда особенно не верил такой болтовне, но не мог не замечать своей недостачи. Глаза людей всегда выражали их сущность. В его глазах всегда была пустота.
Его ненависть к бывшему хозяину была справедлива. Очень просто для человека отдать своей тени все то, что не нравится ему самому – злость, зависть, страх. Эти качества зарождаются в душе человека – при том, что люди всегда появляются на свет невинными. Но поддавшись соблазну, человек совершает дурное деяние - а потом ужасается тому злу, что поселилось в его душе. Он не хочет этого зла, загоняет его в самые темные уголки сознания… где и обитают тени.
«Все мои пороки – это твои пороки, Христиан. Ты должен страдать от своего зла, не я! Будучи твоей тенью, я не мог совершить ничего дурного, чего сперва не совершил бы ты! Почему тебе достается свет, а мне – тьма?»
Он убил бы Христиана – если бы не был обречен при этом потерять собственную жизнь. И была еще одна причина…

«Что он скрывает от меня? Я же вижу – что-то не дает ему покоя! Кто или что осмеливается тревожить моего супруга?»
Так думала королева Луиза, меря шагами свои покои – привычка, никак не допустимая для особы ее положения, но зато отлично помогающая привести в порядок мысли.
Другая женщина первым делом начала бы подозревать измену - но только не Луиза. Она всегда боялась стать женой холодного и равнодушного человека – и от его поцелуев превратиться в лягушку, как это произошло с ее тетушкой. Впрочем, в последнее время Луиза все чаще думала, что ее тетушке повезло – стоило ей утратить человеческое обличье, как холодный супруг никогда уже не осмелился лезть к ней со своими ласками. И хотя Луизе никогда самой не приходилось бывать на болоте, а с местной фауной она была знакома лишь по урокам, которые когда-то давал ей старенький профессор, в одном королева была уверена наверняка: лживые придворные и продажные политики на болотах не водятся, предпочитая более сухой и теплый климат.
Но стоит все же вернуться мыслями к настоящему. Поцелуи и ласки Теодора не были холодными и притворными. Наоборот – когда они оставались наедине, он обнимал и целовал ее так, словно от этого зависела его жизнь! Только в такие минуты словно таяла ледяная корка, от которой мурашки бежали по коже у любого, кто осмеливался посмотреть в глаза королю.
И этот лед был знаком Луизе – с детства. Люди с такими глазами всегда держали в себе какую-то тайну, которую не могли открыть – потому что тайна эта грозила большой бедой. Например, потерей карьеры. И часто бывало, что человек жил в страхе очень долго - пока с ним не случалась еще худшая беда. Это пугало маленькую Луизу – и каждый раз, когда такое случалось, она подолгу рассматривала в зеркале глаза своего отражения. Но нет – ее чувства всегда были спрятаны не более, чем это необходимо для обычной безопасности во дворце.

Когда-то Луиза поверила человеку, который знал ее сны. Теперь оставалось надеяться, что этот человек сможет доверить ей если не свои сны, то хотя бы свои мысли.
Осторожно, почти на цыпочках, она вошла в покои супруга. Вообще-то, так делать не полагалось – король должен навещать королеву в ее покоях. Но ради благополучия любимого можно рискнуть этикетом.
Он повернулся – очень быстро. Смотрел в лицо Луизы – но будто не видел ее. Тер лоб, словно у него болела голова.
Затем король Теодор произнес слова, которых Луиза ждала от него меньше всего:
- Похоже, он опять ушел на лекцию в летних ботинках. Это в октябре-то! Ладно, хоть не в домашних туфлях.
Неужели ее любимый бредит? Вид у него был нездоровый – это точно.
- Тебе плохо? Я позову врача, - начала было она.
- Нет, - непреклонным тоном отвечал Теодор. – Врач здесь не нужен. Не зови его. Я тебе запрещаю. Я приказываю тебе!
- Что? – произнесла Луиза. – Теодор-Христиан, я – дочь короля Людовика! Приказаний я не потерплю. Если и вправду любишь меня…
Теодор отвернулся - чтобы она не успела увидеть его лица. Он не любил Луизу и ни разу после свадьбы не говорил ей таких слов. Он постоянно называл ее своей единственной, потому что это было так – но к человеческой любви не имело никакого отношения.
Возможно, это и хорошо. Для людей очень редко какая-то женщина становится единственной – любовь дается им слишком легко, ее на многих хватает.
Его чувство к Луизе было тенью любви. Но этим призраком чувства он дорожил больше, чем иные дорожат своими женами…
- Я согласен на твои условия, - произносит он. – Посылай за врачом.
Что ему грозит, в конце концов? Ну, осмотрит его этот лекарь-человек, сделает выводы, поставит диагноз. Ведь симптомы у него должны быть такими же, как у Христиана, который, похоже, подхватил простуду - хоть бы не лихорадку. Вот только все лекарства для него будут бесполезны. Вся надежда – на то, что Христиан не настолько глуп, чтобы запустить свое здоровье.

Похоже, Луиза и в самом деле влюблена в него по уши. Уже который день от его постели не отходит. Как же все-таки это противно – так зависеть от человека, который от тебя за тридевять земель и которого ты знать не хочешь. Эта связь, эта унизительная связь…
В ярости он схватил оставленный доктором стакан – и в какой-то миг показалось, что рука прошла насквозь.
Быстро приподнявшись на подушках, он вгляделся в лицо Луизы. Заметила или нет?
Заметила ли, что он с трудом удерживает физическую оболочку?
Она видела все – по глазам ясно. Значит, скоро тайна короля Теодора перестанет быть тайной – стоит подданным сложить два и два. И Луиза, как всякий нормальный человек, отшатнется от него…
Внезапно пронзила мысль: если он все равно потеряет Луизу - пусть она и будет той, кто выслушает его. Потому что он устал притворяться, бояться… А это так несправедливо – ведь не его вина, что он был тенью!
- Луиза, ты видела, как я пытался взять стакан, - и это был отнюдь не вопрос. – Ты все равно поймешь, так что лучше сейчас. Луиза, я не человек.
Королева вглядывалась в лицо супруга, пытаясь понять смысл его слов. Кем может быть Теодор, если его рука проходит сквозь предметы? Призраком? Сильфом? Настырным инкубом?
Оказалось, ее догадки попали мимо – все три раза. Ее муж, Теодор-Христиан, утверждал, что был тенью ее несостоявшегося жениха – Христиана-Теодора!
Многое говорило об этом – и возможно, она бы сама догадалась, если бы могла допустить, что тень способна отделиться от своего человека…
Тем временем Теодор продолжал:
- Говорят, что в жизни человека может быть только одна истинная любовь. Для Христиана истинной любовью стала Аннунциата. Все другие девушки, которые нравились ему когда-либо, были лишь тенью этой истинной любви. И в тот день, когда мы с Христианом расстались, ему нравилась ты.
Пришлось перевести дыхание, чтобы продолжать.
- Эта любовь была лишь тенью, поэтому кусочек ее и перешел ко мне! Я не могу испытывать чувств, которые не таились где-то в душе Христиана, и потому не могу полюбить другую женщину. Я и тебя не могу любить так, как это бывает у людей – но этот осколок светлого чувства стал единственным, который у меня все-таки есть! Все остальное – темнота. И эта темнота досталась мне из закоулков души Христиана. Поэтому я его ненавижу.
Когда Теодор смог поднять взгляд на Луизу, по лицу его жены бежали слезы. Она произнесла фразу, смысл которой Теодор сначала не смог осознать.
- Как же мне повезло с замужеством!
- Луиза, не издевайся, - устало сказал Теодор. – Такие, как я, слишком умны, чтобы нас обмануть.
- Что ты говоришь, милый! – вот теперь она держит его за руку. – Ты же… Ты сказал мне правду! Сколько же нужно мужества, чтобы признаться в таком! Ты думал, что я способна испугаться тени? Я, которая прожила всю свою жизнь среди настоящих лживых людей?
Королеву Луизу невозможно было удивить ложью. А вот правдой – да.
Она крепче сжала руку любимого, но рука эта изменилась – словно стала бесплотной. Нет, не совсем так. Из руки Теодора ушла вся тяжесть, свойственная человеческому телу. В тот же миг раздался звук, будто лопнула струна – но звук этот был слышен лишь у нее в голове. А может быть, и не только у нее.
Теодор приподнялся на подушках – это оказалось очень легко. Сначала он не мог поверить тому, что случилось.
Его связь с Христианом исчезла. Он больше не чувствовал своего врага! Впрочем, как с удивлением понял Теодор – ненависть к бывшему врагу тоже исчезла. Сейчас Христиан казался совершенно посторонним человеком – до которого Теодору не было никакого дела.
Прошел и жар, которого не может быть у бесплотной тени. Да, Теодор снова был тенью – но тенью видимой. И свободной.

Спустя несколько дней по всей стране было объявлено, что король Теодор отрекается от престола в пользу супруги – единственной дочери короля Людовика. Его величество сослался на какой-то древний закон, согласно которому женщина могла занимать престол, если оставалась единственной наследницей. Правда, к этому закону давно уже не обращались – ведь в последние несколько столетий все принцессы выходили замуж за принцев, которые предпочитали сесть на трон сами. Что касается тайны Теодора, то их брак сохранился бы даже в случае ее раскрытия – потому что не существовало закона, запрещающего принцессам вступать в брак с тенями.
А спустя некоторое время после коронации королевы Луизы на царство…

- Ты точно не боишься упасть? – Теодор бережно поддержал жену, когда оба устроились на дворцовой крыше.
- Я не боюсь упасть даже в глазах придворных, - отвечала Луиза. – Что уж тут говорить о падении с крыши, которого ты все равно не допустишь!
Луиза была права. Сказав правду, Теодор смог принять себя как есть, и потому стал свободной тенью, сохранив все способности обычных теней – проникать куда угодно, скрывать то, что не нужно видеть другим, подниматься по самой высокой стене. Луиза по сравнению с ним была такой уязвимой! Но Теодор использовал все свои умения, чтобы защитить ее…
- Ты так и не знаешь ничего о Христиане?- спросила она.
- Как же не знать, - усмехнулся Теодор. – Наше ученое светило читает лекцию в столице соседней с нами страны. Надеюсь, он хотя бы теперь догадается вспомнить про осеннюю обувь – чтобы Аннунциате не пришлось снова с ним возиться.

КОНЕЦ

@темы: фанфик, гет, Евгений Шварц "Тень", PG-13

---

[царевна Лягушка]

Фэндом: Легенда о Героях Галактики
Автор: царевна Лягушка
Бета: Мэлис Крэш
Жанр: АУ.
Рейтинг: R
Категория: джен
Пейринг, герои: Оскар фон Ройенталь, Вольфганг Миттельмаер
Дисклеймер: мир принадлежит Танаке.

Судя по всему, ему так и не удалось попасть в Валгаллу. Ну не может быть, чтобы в таком эпическом месте так противно пищали какие-то приборы, а поскольку в мифах об этом точно ничего не упоминалось, равно как и о запахе дезинфектантов, то вывод напрашивался сам собой – медики всё же заполучили его в свои руки.
Интересно всё же, на какой из кораблей его отправили? На «Тристане» медотсек был практически разрушен ещё два дня тому назад, вернее, за два дня до того, как он окончательно отключился – сколько времени он пробыл без сознания, ещё только предстоит выяснить. Из его флота мало кто уцелел, значит... скорее всего, он в гостях у Волка. Ну, это еще не худший вариант, хотя придётся как-то объясняться с другом, а в том, что Вольф потребует объяснений, можно даже не сомневаться – их последний разговор получился несколько… э… незаконченным.
Но всё же хорошо, что кайзер далеко, и вначале придётся объясняться только с Миттельмайером. Ну, вряд ли, конечно, только с ним, но это не столь страшно. Ладно, с этим можно будет разобраться чуть позже: он всё же ранен, и можно надеяться, что ему дадут хоть немного времени на то, чтобы прийти в себя перед допросом с пристрастием.
От мыслей о ближайшем не слишком радостном будущем его отвлекает шум открывающейся двери. Кто-то входит в палату и подходит к нему. Больше ничего не происходит, и он задумывается, не открыть ли наконец глаза?
Если это врач, то и так быстро определит, что пациент уже пришёл в сознание. Впрочем, тянуть с неизбежным никогда не было в характере Ройенталя, так что…
Свет хоть и приглушен, но в первое мгновение перехода от темноты всё равно бьёт по глазам, и он вынужден несколько раз сморгнуть, прежде чем картинка обретает чёткость. Как и предполагалось, он лежит в стандартной палате медотсека, а рядом с кроватью находится Вольфганг Миттельмайер собственной персоной, причём, судя по гневному блеску в серых глазах, ничего хорошего от него явно ждать не стоит.
– Волк, – в горле совершенно сухо, и от этого кажется, что слова его царапают, отчего получаются хриплыми и не совсем чёткими, – мы в прошлый раз не договорили…
– Оскар, ты идиот, – Вольф с сожалением качает головой, – ты меня когда-нибудь доведёшь до того, что я тебя собственноручно убью.

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, джен

---

[Мэлис Крэш]

Название: Невезуха
Автор: Мэлис Крэш
Бета: Гейко с нагината
Размер: миди, 4117 слов
Пейринг/Персонажи: Ян Вэньли, Юлиан Минц, Изерлонский Кот, Вальтер фон Шёнкопф, прочие изерлонцы и сочувствующие.
Категория: джен
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: AU
Краткое содержание: переговоры с Лоэнграммом отложены по очень уважительной причине.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Двадцать пятого мая восьмисотого года флот-адмирал Ян Вэньли споткнулся об кота.
Со стороны последнего это не было злонамеренной диверсией. Невинное животное всего лишь, видимо, хотело попрощаться с хозяином перед отлетом. Или просто шло куда-то по своим делам, когда Ян заглянул в каюту за сумкой. Тащить ее с собой в палату к жене показалось не совсем целесообразным.
Как бы то ни было, результат получился малоприятным. Под возмущенный мяв Адмирала Ян приземлился на пол. В ноге что-то противно хрустнуло, Вэньли сдавленно вскрикнул и попытался изменить положение на чуточку менее неудобное. Удалось с трудом. Левая нога ниже колена сильно ныла и при малейшем движении отзывалась вспышками боли. Похоже, вывернул. Вот же невезение какое...
Ян немного полежал на полу спокойно, а затем решил все же добраться хоть до комма и позвать на помощь — иначе он тут до отлета проваляется, пока не хватятся. Вот как назло: из соображений экономии все повыключал, теперь на голосовую команду комм не среагирует. На попытку встать нога наложила решительное вето, ползти тоже было не очень удобно... к счастью, в этот момент открылась дверь и на пороге появился Юлиан.
— Адмирал, вы что-то уронили?
— Себя, — он перекатился на спину и замер от резкой боли, закусив губу. — Кажется, ногу подвернул. Помоги встать, пожалуйста.
Из угла виновато мяукнул кот, осознавший свою причастность к полученной хозяином травме. Юлиан оглянулся на него, потом подошел ближе и покачал головой.
— Я лучше вызову медиков. Не двигайтесь пока.
— Неужели тебя не учили вправлять вывихи? — Ян поморщился, но совету последовал. Сейчас он видел обе ноги и не мог не отметить, что за несколько минут левая стала значительно толще правой.
— Я боюсь, что это что-то посерьезнее, — обеспокоенный воспитанник легко преодолел такое недоступное для травмированного адмирала расстояние и без труда дозвонился до лазарета. Ян очень хотел сказать, что это лишнее, но Юлиан, похоже, вернее оценил ситуацию.
Медики прибыли раньше, чем адмирал решился показать воспитаннику, где прячет заначку. Обезболивающее сработало даже лучше, чем могло бы бренди. Ян почти спокойно выслушал предварительный вердикт — перелом — и глубокомысленно заметил, что теперь на переговоры придется лететь в гипсе.
— За час где-то ведь получится наложить? — снова забеспокоился он. — Лоэнграмм вряд ли оценит, но если я хотя бы не сильно опоздаю...
— Вам сейчас никуда нельзя лететь, — врач был убийственно серьезен. — И через час — тоже. Я подозреваю смещение, точнее скажу после сканирования.
Ян укоризненно посмотрел на кота и мысленно понадеялся, что имперцы сочтут это досадное происшествие уважительной причиной для неявки. Если уж выбирать между хромотой на всю оставшуюся жизнь, но с шансом заключить мир, и возобновлением войны... Впрочем, вслух он это не сказал. Сложно говорить, когда тебя укладывают на носилки.
Диагноз, в соответствии с законом подлости, оказался точным. Что означало в ближайшей перспективе операцию и несколько дней строгого постельного режима. Порадовать Яна могло лишь то, что оперировать его собирались под общим наркозом. От возможности поспать лишний раз он никогда не отказывался, а в тот момент еще и чувствовал себя отвратительно, словно окончательно всех подвел.

После пробуждения совесть никуда не делась, естественно. Ян лишь попросил ее временно помолчать и сфокусировал глаза сначала на ноге, висящей на странной конструкции, а затем на визитере, сидящем на стуле у койки. Кассельн. Ну конечно.
— У меня проблемы с медстраховкой? — мрачно пошутил Ян, шаря возле себя рукой. Кнопка, поднимающая изголовье, не обнаружилась. — Что случилось, пока я спал?
— Я поговорил с имперцами, — ответил Алекс. — Кайзер согласился подождать, пока ты не вернешься в строй, и наотрез отказался общаться с делегацией в любом другом составе. Кроме того, он пожелал тебе скорейшего выздоровления. А ты мне, кстати, не хочешь рассказать, как это с тобой стряслось?
Вэньли с облегчением выдохнул. Худшего не случилось, переговоры просто отложили. Если обойдется без эксцессов, то они с Райнхардом спокойно встретятся и решат все вопросы. Что бы там ни собирался потребовать император, это все равно лучше, чем продолжать сражаться до последнего солдата. И так уже пролилось столько крови...
— Адмирал под ногу подвернулся, я не удержал равновесие - и вот, — он развел руками. — Я сам виноват, надо было смотреть.
— Со всеми может случиться, — судя по выражению лица Кассельна, тот хотел сказать что-то другое, но решил пощадить командира. Ян всерьез задумался, не слишком ли жалко выглядит.
— Но не так же не вовремя, — он поморщился. Мысли расползались в стороны, словно насекомые из открытой банки, в голове все слегка мутилось. Наверное, из-за лекарств. — Хорошо, что ты им все объяснил.
— Это было проще, чем убедить Аттенборо и Шенкопфа, что им нечего делать в центре связи. Ладно, я позже зайду. Хотел тебя успокоить.
— Спасибо... за все, — Ян прикрыл глаза. Представлять, что было бы, займись переговорами кто-нибудь другой, не хотелось. Без кошмаров он мог прекрасно обойтись. — Фредерике уже сказали, что я никуда не полетел?
— К ней пошел Юлиан. Думаю, она переберется к тебе, как только врачи разрешат. А пока отдыхай, — дверь палаты закрылась за спиной Кассельна. Ян вздохнул, мысленно посетовал, что не может устроиться удобнее, и незаметно для себя снова уснул.

— Я должен был сам сходить за этой сумкой, — Юлиан не переставая злился на себя, хотя его никто не обвинял. Все на Изерлоне были до крайности измотаны, процент бытового травматизма зашкаливал — по словам медиков, за последнюю неделю, несмотря на то, что боевые действия были приостановлены, поток пациентов не прекращался, — но именно несчастный случай с адмиралом можно было легко предотвратить. — Врачи говорят, что все обойдется, конечно, только...
— Ты не виноват, — Фредерика слабо улыбнулась. Грузить ее теми мыслями, которые сейчас мучили Юлиана, было бесчеловечно, и потому он просто кивнул. Все сейчас нервничают, в подвешенном состоянии иначе нельзя... ну да, объявили, конечно, что кайзер согласен подождать, но мало ли что может случиться? — Нельзя предусмотреть совсем уж все. Ты и так слишком разбаловал его... Поверь, мой муж может сам о себе позаботиться, но сначала он должен этого захотеть.
— Думаете? — Минц потупился. Возражать он не хотел, но чувство вины не проходило. Мысль о том, что адмирал пострадал именно из-за привычки к опеке, была не хуже и не лучше прочих.
— Я думаю, что ты не сможешь заботиться о нем вечно. Когда-нибудь у тебя будет своя жизнь... Я не говорю, что мы трое перестанем при этом быть семьей, но ты уже практически взрослый, — она немного нервно разглаживала руками одеяло. — Наступит мир, и ты поедешь куда-нибудь учиться, найдешь себе хорошую девушку, с которой захочешь жить вместе, заведешь детей, наконец... впрочем, люди женятся и рожают детей даже на войне, — что-то среднее между смешком и вздохом. — Я все еще надеюсь на лучшее, Юлиан. И не забываю, что нам в любом случае придется как-то жить дальше.
«В любом случае», — эхом отозвалось в голове Минца. Он попрощался с миссис Ян, вышел из палаты и в который раз за последние дни подумал об императоре. О том, чем могут закончиться грядущие переговоры. Лоэнграмм сам по себе может удивить, а если за время ожидания сюда прилетит, например, Оберштайн? Что ж, главное, на что можно надеяться, — это то, что кайзер не даст казнить адмирала Яна и остальных. Даже если бы у них не было информации, достаточно ценной для торговли... «Это только справедливо, если с терраистами будет разбираться Лоэнграмм. Терра — все-таки часть империи, в отличие от Альянса».
Мысли постепенно переползли на последний ночной разговор с адмиралом. Настроение колебалось где-то в районе нуля, и больше всего Юлиану хотелось, чтобы Яну вообще не нужно было куда-то там лететь.
Похоже, те же желания приходили и в головы высшего комсостава. Во всяком случае, той его части, которая собралась под дверью палаты Яна и сожалела, что кайзеру не предложили провести переговоры на Изерлоне.
— Его бы не отпустили. Вот военминистр мог бы, но я очень сомневаюсь, что он нам тут нужен, — высказался Шенкопф.
— Обойдемся. Хорошо уже, что отсрочку дали. Если бы я знал заранее, что так выйдет, то уговорил бы Яна притвориться, и ему бы не пришлось ломать ногу на самом деле! — судя по энтузиазму Аттенборо, у него уже появились какие-то планы на дополнительное время. Минц ускорил шаг.
— Командир бы не согласился на такой обман. Сомневаюсь, что он до такой степени хотел передышки. Лучше уж покончить со всем побыстрее.
— Нам просто повезло, что кайзер зациклился на Яне, конечно, но... привет, Юлиан.
— Здравствуйте. Адмирал еще спит? — прямо сейчас делиться идеями с ним, похоже, не собирались. Видимо, Ян бы не одобрил эти гениальные стратегические находки.
— Спит, с ним там Кассельн сидит. А ты тоже иди отдохни, на тебе лица нет. Все не так уж и страшно, только спиртное ему пока нельзя, с анальгетиками, врач сказал, не сочетается. Я бы еще рискнул, а командиру экспериментировать не стоит, — Вальтер фон Шенкопф положил руку на плечо Юлиана и слегка подтолкнул его в направлении лифта. — Иди-иди.
Сопротивляться было глупо. С Шенкопфа сталось бы попросту отнести его в каюту, как ребенка, и приказать отоспаться. Это не то чтобы возмущало — наставник, старший по возрасту и званию, имел полное право заботиться о нем так же твердо и бескомпромиссно, как и о любом из своих ребят, — но почему-то коробило, особенно после слов Фредерики. Юлиану все-таки хотелось бы, чтобы его воспринимали... ну, всерьез. Как взрослого.
С другой стороны, при этом он не хотел бы оставлять адмирала. Без него, даже сейчас, когда Ян всего лишь находился в нескольких палубах от своей каюты, было слишком пусто и тихо. Юлиан, наверное, слишком привязался к своему формально — опекуну, а на деле, скорее, опекаемому, но ничего менять прямо сейчас не хотел.
Покормив кота, Минц без энтузиазма изучил содержимое холодильника и решил обойтись без ужина. Все равно никто не узнает. А утром он приготовит завтрак для обоих больных - и тогда уже поест как следует...
Еще до того, как он начал засыпать, на постель запрыгнул Адмирал. Сочувственно мурлыкнул, ткнулся носом в руку и улегся рядом. Именно в этот момент Юлиан и почувствовал, что его наконец-то отпускает скопившееся за день напряжение. Оно сменилось твердой убежденностью в том, что ничего непоправимого, по крайней мере, не случилось.
В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мая Юлиан Минц спал спокойно.

***

Кассельн не особо широко разглашал доверенную ему информацию, но про инцидент с котом уже на следующий день знал, казалось, весь Изерлон. Разумеется, никто не смеялся над несчастьем Яна, но сама ситуация некоторым казалась комичной. Особенно на общем нервозном фоне — как известно, люди в стрессовых ситуациях склонны к истеричности.
К счастью, адмиралу об этом никто не рассказывал. Он и так о себе нехорошо думал, и расстраивать его еще сильнее никому не хотелось. Хотя, возможно, ему были бы небезынтересны некоторые идеи, рожденные народным творчеством. Например, взять кота с собой на переговоры и пустить гулять под ногами у имперского адмиралитета. С членовредительскими, разумеется, последствиями.
Направление коллективного хода мыслей переменилось двадцать восьмого, когда на Изерлон прибыл Борис Конев со свежими новостями. Самой важной из них оказалась та, что касалась побега из психушки Эндрю Форка. И цели, которую поставил перед собой беглый психопат.

— Этот имбецил угробил двадцать миллионов при Амлитцере, и ему все мало? — негодование Аттенборо можно было легко понять. — Лучше бы сделал доброе дело для всей Галактики — прикончил сам себя, раз уж его так тянет убивать!
— Ну так, цель всей жизни несчастного придурка — стать круче Яна Вэньли. Не редкость в наше время, — Минцу упорно казалось, что Шенкопф имеет в виду не только Форка. — С оценкой противника у него всегда были проблемы. Поскольку реальных достоинств у Форка не было и не предвидится, ему остается только мечтать о том, как он убьет соперника. Хорошо, что адмирал задержался, здесь ему ничего не грозит...
— Если Форк действует в одиночку, то да. На Изерлон один человек не проберется незамеченным, даже если и проскользнет сквозь имперский флот. Но кто-то же его освободил, — Юлиан снова вспомнил о терраистах. О психованных убийцах, накачанных сайоксином. — И этот кто-то мог помочь ему намного серьезнее. Дать корабль, людей, оружие...
— Для начала усилим охрану у палаты адмирала, — термин Шенкопф выбрал верно. С учетом того, что у Яна и так постоянно кто-нибудь сидел, можно было считать, что условно он находится под охраной. Просто эта охрана готовит чай командующему и играет с ним в шахматы. — Людей я выберу сам, среди моих парней точно никто терра-мать-ее шарфиков не носит.
Естественно, генерал понял намек. В самом деле, кому еще мог понадобиться ненормальный — для какой бы то ни было комбинации? Уж точно не имперцам. Возможно, мысль о том, что на Изерлоне могут оказаться агенты терраистов, способные подобраться к адмиралу под предлогом защиты его от психа-убийцы, и отдает паранойей, но лучше перестраховаться. Все они для этого и собрались на командном пункте...
Юлиан неожиданно осознал, что неприлично долго пялится на молча сидящего напротив Багдаша. Тот вроде бы, как и все, внимательно слушал и обдумывал решение проблемы, но из-за его всегдашней улыбочки невозможно было сказать, о чем он размышляет. Может, прикидывает, что будет выгоднее для него самого. Минц отвел глаза в сторону — точнее, на Меркатца со Шнайдером.
— За миссис Ян тоже стоит приглядывать. Только не беспокойте ее раньше времени, ей и так нехорошо, — подал голос Кассельн из своего кресла. С ним нельзя было не согласиться: Фредерика действительно чувствовала себя хуже, и лишний стресс точно не прибавил бы ей здоровья. О ней Юлиан беспокоился чуть ли не сильнее, чем об адмирале. По крайней мере, насчет его состояния врачи делали вполне оптимистичные прогнозы, и не далее как вчера было сказано, что ориентировочно в июле он уже будет готов лететь куда угодно.
— Естественно. И перепроверим всех, кто сейчас находится с ними в контакте. Вопрос в том, что будем делать с Форком, если он доберется до Изерлона, — Шенкопф отлип от стенки и вытащил руки из карманов. — Я не отказался бы лично побеседовать с ним... и с его сопровождающими.
— А не проще расстрелять его из Торхаммера на подлете? — невинно-кровожадным тоном поинтересовался Аттенборо.
— Во-первых, это привлечет внимание имперцев, без чего мы вполне можем обойтись, — возразил Шенкопф. Мураи, Кассельн и Меркатц синхронно кивнули. — Во-вторых, хотя шансы и малы, но что-то полезное эта компания может знать.

— Шах и мат, — Ян улыбнулся и откинулся на подушку. — Рано пожертвовали слона, Блюмхарт, могли еще ходов пять продержаться. Еще партию?
В принципе, ошибку можно было и не пояснять, но Вэньли был искренне благодарен за то, что ему составили компанию. Сегодня он чувствовал себя относительно лучше — во всяком случае, в сон посреди разговора не клонило. Но, если совсем ни на что не отвлекаться, сразу начинало «тянуть» ногу. Скорее психосоматика, чем реальная боль, однако же ощущение не самое приятное. А еще настроение портили мысли о собственной неуклюжести.
Читать он пробовал еще позавчера, но опыт прошел неудачно. Возможно, вечером или завтра получится лучше. Время текло как-то странно: то растягивалось, как резина, то куда-то резко проваливались целые часы. Возможно, из-за лекарств.
— Мне уже пора сменяться. Если вам больше ничего не нужно...
— Пока — нет. Смешно: всегда мечтал целыми днями лежать в постели и ничего не делать, а оказалось, что у этого тоже есть минусы.
— А с мечтами так иногда бывает, сэр, — Блюмхарт козырнул и вышел. Ян посмотрел ему вслед, немного подумал и переключил доску на режим игры против компьютера.
Планы на вечер изменились буквально через несколько минут. В свете новой информации продолжать заниматься ничегонеделанием было уже сложно — к счастью, умственной работе ничто не мешало. Версию о причастности терраистов вполне можно было принять как рабочую — и, соответственно, заняться изучением самого полного источника информации об этих личностях.
Диск, вывезенный Юлианом с Терры, в свое время был просмотрен, но без должной тщательности. Деятельность терраистов, сама по себе тема довольно серьезная, все же в те дни не являлась первоочередным вопросом. Из информации извлекли практическую пользу, установив, кто стоял за щедрым предложением феззанцев, — и отложили диск в долгий ящик. Сейчас, пересматривая файлы, Ян то и дело приходил к выводу, что это было неверным решением. Да, с Изерлона они мало что могли сделать, информация в целом имела больше ценности для имперцев — даже сейчас... Но можно было кое-что предугадать. В том числе — и то, что причин избавиться от некоего проблемного флот-адмирала у терраистов уже давно не одна и даже не две.

***

К пятому июня Ян окончательно понял, что кота ему надо скорее благодарить. За небольшую передышку и возможность во всем разобраться. Да, от размышлений и выводов уже кошмары снились пару раз, но зато работу получилось проделать просто гигантскую. В логических построениях, конечно, изрядную долю занимали косвенные доказательства, интуиция и неполные данные, но все же Вэньли чувствовал себя человеком, затеявшим поменять в доме полы и обнаружившим под досками целый мегаполис паразитов. Аналогия отчасти была почерпнута из сна, в котором неистребимые насекомые размахивали терраистскими лозунгами и утверждали, что тоже происходят со Старой Земли.
Исторически это было, кстати, верно. Как и то, что проклятые терраисты еще до основания Рейха мечтали о возвращении родине человечества потерянного статуса. Под налетом мистицизма, как и во всех древних религиях, скрывались политические цели, но никогда еще их достижение не казалось таким реальным. Вопреки всем древним, с трудом выпестованным планам, которые небрежно разрушил Лоэнграмм... но тот, кто сейчас стоял во главе культа Земли, похоже, не боялся резко менять курс и заново придумывать действующие схемы. Пусть в них и приходилось использовать врагов. Главное — еще при жизни этого поколения объединить населенную часть Галактики, неважно, что чужими руками, а затем... перехватить власть. Это относительно легко, ведь у кайзера нет прямых наследников, права кронпринцессы можно оспорить, а его команду уже потихоньку начинают расшатывать изнутри, судя по некоторым агентурным данным. Раньше Вэньли не придавал и им должного значения, но теперь вгляделся как следует — и увидел полную картину.
Ян, пусть ему и не хотелось признавать это, оказался тем камушком, который чуть было не сломал жернова истории. И все еще мог их сломать, просто продолжая жить. Он не только мешал полностью подчинить Альянс, но и оказался одним из немногих врагов Лоэнграмма, по стечению обстоятельств снискавших его уважение, тем, к кому кайзер готов был прислушаться, несмотря ни на что. И, для полного счастья, человеком, у которого есть хоть какая-то информация о терраистах. Если карательную операцию имперцев пережил по крайней мере один член культа, видевший Юлиана на Земле, то и этот повод желать смерти одному несчастному адмиралу нельзя списывать со счетов.
Но терраистами с их амбициями проблемы не ограничивались. Чем глубже Вэньли закапывался в решение этой многослойной задачи, тем больше слоев обнаруживал. У каждого крупного фигуранта дела были какие-то свои планы... тут, конечно, начиналась область предположений, однако Яна все же не оставляли мысли о том, что его смерть была не так важна сама по себе, как срыв переговоров. Не короткая заминка, а создание ситуации, в которой мирное решение Изерлонского вопроса станет нереальным.
Интуиция, которой он привык доверять, окончательно проголосовала за эту версию в тот день, когда Форк все же долетел до крепости и был обезврежен. Им, как и командой корабля, явно собирались пожертвовать изначально — иного вывода Вэньли, слушая доклад Вальтера, сделать не мог. Естественно, всегда есть вероятность, что агрессивный психопат все же достанет намеченную жертву, история знает как минимум несколько таких случаев, но шансы существенно снижаются, когда о покушении становится известно заранее.
Терраисты помогли Форку сбежать, достали для него корабль и команду — так отчего же не попытались как следует прикрыть его исчезновение? Почему никак не замаскировали человека, одно имя которого разом наводило всех знающих его людей на мысли о том, зачем ему мог понадобиться Ян Вэньли? Все было сделано слишком топорно... и поверить в честность намерений своих «работодателей» мог разве что сам Форк.
— Они с самого начала отвлекали наше внимание, Шенкопф, — Ян неловко повернулся и стиснул зубы. Действие последней дозы обезболивающих как раз закончилось — что вместе с ясностью мышления, увы, вызывало непередаваемые ощущения пониже колена, сравнимые с перепиливанием ноги древней пилой, причем ржавой и тупой. — Им только на руку было, что мы узнали о Форке. Мы сосредоточились на том, чтобы встретить как следует сумасшедшего убийцу, а он просто постучался в парадную дверь и потребовал проводить его ко мне.
— Может, они не подумали, что Форк ненормален до такой степени? Убить вас он действительно мечтает, мои парни уже порывались выкинуть его в шлюз, когда услышали, как он расписывает, что собирается с вами сделать, — Вальтер хищно прищурился. — Кстати, я с ними согласен, а вы так и не сказали, что решили по его поводу.
— Есть же какие-нибудь гуманные методы, — поморщился Вэньли. — Мы не в Рейхе, чтобы казнить больных людей. Всё они знали, вы сами мне только что зачитали протокол допроса. С ним разговаривал, судя по описанию, лично епископ. Он нацелил Форка на меня, как собаку-убийцу, которой дают понюхать вещь жертвы.
— И если бы вы не задержались здесь, командир, а вылетели на «Леде», без конвоя, то эта собака вполне могла застать вас врасплох и загрызть.
— Тогда почему его не развернули, когда стало ясно, что я остался? — диалог начинал походить на очередную партию в шахматы. Нужно было сосредоточиться. Ян поерзал на кровати, найдя наконец положение, в котором невидимый лесоруб-садист прекращал свои упражнения в резьбе по кости. — Столько ждал, еще месяц бы потерпел.
— В коридоре серьезные проблемы со связью, имперцы глушат, видимо. Информация могла не дойти, — Шенкопф посмотрел на него с некоторым сочувствием. — Вам не доложили?
— Нет, — еще один кусочек головоломки встал на место. Вэньли почесал в затылке, прикидывая, как информация о помехах прошла мимо него, но быстро решил, что это неважно. — Теперь я тем более уверен, что вся операция с Форком была отвлекающим маневром.
— И в чем тогда заключается их основной план? — Вальтер весь подобрался, словно приготовился услышать, что настоящий убийца все это время ждал где-нибудь за дверью.
— Думаю, вы и сами уже догадались, — Вэньли внимательно посмотрел ему в глаза. — Имперцам сейчас незачем портить связь. А вот тем, кто не хотел бы, чтобы мы предупредили имперцев...
Судя по выражению лица Шенкопфа, он был бы только рад любым проблемам, которые терраисты могли устроить противной стороне. А сильнее всего его могло порадовать внезапное исчезновение всего Рейха с Террой вместе.
— Они уже пытались убить Лоэнграмма, когда тот повел себя не так, как им хотелось бы, — продолжил Ян. — Его смерть приведет только к новому витку конфликта. В целом, его и убивать не обязательно, достаточно просто вывести из строя, лишить возможности командовать. Неважно, кого попытаются обвинить. Скорее всего, не нас, это не менее надуманно, чем попытка что-то реально поставить на Форка... Внутри имперского адмиралитета зреют серьезные разногласия, так что козла отпущения легко найдут среди своих.
— Тогда в Рейхе начнутся волнения, — возразил Вальтер, — и мы выиграем время. Может даже дойти до того, что им станет не до Альянса.
— Сомневаюсь. В лучшем случае, нас ненадолго оставят в покое, чтобы потом вернуться и уничтожить. Сейчас у нас нет ресурсов, чтобы продолжать войну, и они вряд ли внезапно появятся. В худшем — война продолжится через несколько дней... люди не выдержат, нас слишком мало. Я не хочу новых бессмысленных смертей. Лоэнграмм тоже этого не хочет, я знаю, с ним можно вести дискуссию, а с его адмиралами — не факт.
Вэньли перевел дыхание и прикрыл глаза, затем поморгал, пытаясь отогнать представшую перед ними неприятную картину. Для подчиненных Райнхарда фон Лоэнграмма взятие Изерлона может стать делом чести.
— Интересно, как они отреагируют на предостережение, если получится пробиться, — Шенкопфу идея не нравилась по-прежнему, но Яну он все еще верил, и это было хорошо.
— Главное, чтобы мы не опоздали. И лучше не полагаться на связь, сигнал на таком расстоянии могут перехватить. Нужно доставить информацию лично кайзеру, и... наверное, кроме вас, лететь больше некому.

Юлиан чувствовал себя каким-то неприкаянным. Нет, у него было чем заняться в последние дни — но все эти дела казались неважными, незначительными... ненастоящими. Его словно бы оттирали в сторону, и чем дальше, чем сильнее: не позволили участвовать в задержании Форка, да еще и Фредерика наконец добилась выписки и поделилась планами. Естественно, ухаживать за мужем она теперь собиралась сама, и возражать ей было просто бессмысленно. Можно было только передать радостную новость адмиралу Яну, чем Минц немедленно и занялся, но мысли по дороге до палаты не оставляли его в покое.
Приоткрыв дверь, Юлиан запоздало понял, что забыл постучать. У адмирала был посетитель, и посетителем этим был Вальтер фон Шенкопф. Можно было быстро извиниться и ретироваться в коридор, тем более, выражение лица обернувшегося на звук розенриттера этому очень способствовало. Но обрывок фразы, которую как раз договаривал Ян, не мог не заинтересовать. Юлиан вошел в палату и закрыл дверь за собой.
— Простите... а куда нужно лететь? — вежливо спросил он.
— К Лоэнграмму в гости, — ответил Шенкопф. — Адмирал полагает, что его надо спасать. От терраистов.
Судя по все еще хмурому взгляду, на борт «Брунгильды» он предпочел бы попасть во главе десантного отряда. И настроение генералу испортила именно перспектива мирной миссии, а не появление Минца.
— Мы не имеем права ждать, пока я смогу ходить, — Ян, похоже, тоже не был настроении скрывать что-то от воспитанника. — Уже сейчас может быть поздно. И я не могу поручить это ни Аттенборо, ни Кассельну, они нужны здесь.
— Я могу полететь с генералом фон Шенкопфом, — неожиданно для себя предложил Юлиан и вдруг почувствовал, что именно такого дела ему и не хватало. — Я был на Терре, мне быстрее поверят. Если вы позволите...
В глазах адмирала Яна промелькнуло беспокойство, но затем он вздохнул и уверенно кивнул.
— Да, так было бы неплохо. Хотя, наверное, трое свидетелей — лучше, чем один.
«Разрешил», — внутри все пело. Юлиан подключился к обсуждению будущей миссии и чуть было не забыл сказать о выздоровлении Фредерики, спохватился только на выходе.

Лететь нужно было срочно, по мнению Яна — еще вчера. Удалось собраться в рекордные сроки. Командному составу идея понравилась не слишком, но правоту флот-адмирала было сложно отрицать. Он же настоял на том, чтобы делегация отправилась на «Разгильдяе», а истинная цель миссии раньше времени не разглашалась. Уловка сработала: проскочить коридор незамеченными удалось, сказался опыт Бориса в просачивании через любые препятствия. Практически у выхода они связались с патрулем и были препровождены к адмиралу Мюллеру, а затем, после недолгих переговоров, и к «Брунгильде».
Двенадцатого июня восьмисотого года неофициальная делегация Изерлона встретилась с кайзером. До официальных переговоров, на которых решилась судьба Новых Земель, оставался еще месяц. Но первый камень в мост взаимопонимания был заложен именно тогда.
И все благодаря одной маленькой случайности.

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, джен, G

---

"За удачу"

[царевна Лягушка]

Автор: царевна Лягушка
Бета: Malice Crash
Фэндом: Легенда о Героях Галактики
Жанр: АУ
Рейтинг: R
Категория: джен, гет
Дисклеймер: герои принадлежат Танаке

Ансбах очень силён, сейчас он вообще напоминает легендарного берсерка: безудержная ярость и безумие придают ему практически нечеловеческую силу, и кажется, что это огромный зверь рвётся к своей цели, не замечая препятствий на своем пути. Но у Кирхайса тоже есть цель – защитить Райнхарда. Он дал обещание Аннерозе, и выполнит его любой ценой, даже если за это придётся отдать свою жизнь. Но и без этого обязательства – разве мог бы он поступить иначе? Нет, он не сможет бросить друга ни сейчас, ни потом.
Всё же руку с кольцом-разрядником как-то удаётся отклонить вверх. Первый выстрел проходит над плечом, остаётся надеяться, что он никого не задел. Хотя Райнхард должен быть на безопасном расстоянии, и мощности луча в любом случае не хватит. Главное, чтобы не бросился помогать, ведь Оберштайн его явно не удержит. В кольце может быть достаточно заряда и для второго выстрела, поэтому нужно заставить Ансбаха опустить руку, хотя бы до уровня своего плеча – даже если выстрелит, не страшно. Третьего выстрела же просто не может быть. Вот только осуществить задуманное труднее, чем кажется, такое впечатление, что пытаешься согнуть одну из поддерживающих потолок колонн. Так может быть, только если этот идиот накачался сайоксином.
Второй выстрел происходит быстрее, чем он надеялся. Кожу на шее будто бы режет чем-то очень острым и горячим, а затем тонкий теплый ручеек начинает стекать за воротник, но сильного кровотечения не ощущается, а значит, это не так уж важно. Главное – задержать Ансбаха и не дать ему прорваться к Лоэнграмму. А зверь, почуяв кровь, окончательно срывается с цепи, и Зигфрид понимает, что ещё немного, и его не получится удержать, но тут внезапно натиск ослабевает. Кирхайс с облегчением замечает, как сзади на Ансбаха наваливаются Ройенталь с Миттельмайером. Через минуту им удаётся свалить его на пол, но остатки разума в этом теле ещё остаются, и их вполне хватает на то, чтобы проглотить спрятанный в воротнике яд.
Плохо, конечно же, теперь убийцу не допросишь, но они и так перевернут эту станцию вверх тормашками и разберут по винтику. Если остались ещё заговорщики – они их найдут. Нужно только убедиться, что с Лоэнграммом всё в порядке, и отправить его на «Брунгильду», даже если для этого придётся применить силу.
Друг намного безрассуднее, чем это допустимо в его теперешнем положении – вместо того чтобы оставаться на относительно безопасном расстоянии, он, оказывается, подошел совсем близко. Стоит Зигфриду обернуться, как он тут же оказывается прижатым к Райнхарду, которому в данный момент откровенно плевать на субординацию и прочие условности.
–Ты цел? – голос заметно дрожит, а руки быстро обшаривают спину и плечи в поисках ран.
–Да, со мной всё в порядке, – Кирхайс чуть отстраняется и в свою очередь осматривает Райнхарда, но тот, видимо, замечает кровь на шее и в серых глазах снова возникает тревога.
–Ты же ранен!
–Это царапина, ничего серьёзного. У тебя тоже на щеке кровь.
Зигфрид показывает на ссадину на левой скуле, но друг только нетерпеливо отмахивается и, не спрашивая разрешения, расстёгивает верхний крючок на его кителе, после чего отгибает воротник, достаёт свой платок и промокает снова начавшую подтекать кровь.
–Тебе нужно к врачу. – Райнхард всё ещё прижимает платок к его шее.
–Нет, там ничего страшного, я сам потом заклею. – Зигфрид аккуратно отстраняет пальцы Лоэнграмма и, подложив сверху ещё и свой платок, застёгивает китель. – Этого пока вполне достаточно, а вам лучше покинуть крепость и перебраться на ваш флагман.
Взгляд серых глаз всё ещё настороженный, но в них появляется понимание и решимость. Райнхард кивает и слегка касается его руки.
–Хорошо, но ты пойдёшь со мной.
Сказанное больше походит на приказ, чем на просьбу, но Зигфрид всё же возражает:
–Мне надо проверить крепость, тут ещё могут быть сюрпризы.
Райнхард зло сверкает глазами, но сдерживается и произносит, хоть и резко, но без видимого раздражения:
–Нет, ты идёшь со мной, здесь достаточно тех, кто сможет заняться их поиском. – Лоэнграмм оборачивается к замершим вокруг них адмиралам. Сначала его взгляд останавливается на Оберштайне, и тот делает шаг вперёд, но Райнхард чуть заметно кривится и обращается к стоящему напротив Ройенталю:
–Ройенталь, оставляю Гайерсбург на вас с Миттельмайером, надеюсь, что к завтрашнему утру вы уже сможете мне что-нибудь доложить. Остальных я попрошу вернуться на свои корабли, мне не нужны потери среди адмиралов, – ещё один резкий разворот и шаг к двери. – Кирхайс, идём.
Через полчаса «Брунгильда» и «Барбаросса» покидают посадочный трюм и отходят от крепости под прикрытие кораблей флота Кирхайса.

Как только они оказались на борту белого флагмана, Райнхард всё же настоял на посещении медотсека. В результате он и сам был вынужден разрешить обработать ссадины на своём лице. Как Зигфрид и предполагал, рана на шее оказалась пустяковой – скорее глубокая царапина, которую не понадобилось даже зашивать. При этом врач сказал, что ему очень повезло, ведь пройди луч чуть под другим углом, и могла быть задета сонная артерия…
Райнхард, стоящий рядом, от слов медика резко побледнел, и Зигфрид заметил, как сжались его кулаки. Друг вообще, похоже, очень эмоционально воспринял эту попытку покушения, хотя и старался всячески скрыть своё волнение.
Правильность вывода подтверждает и следующий за этим приказ Лоэнграмма – идти с ним. Кирхайс без всяких возражений подчиняется, лишь слегка удивляясь, когда в приёмной Райнхард сворачивает не в кабинет, а в гостиную, на ходу отдавая приказание ординарцу принести бутылку вина.
Зигфрид никогда не считал алкоголь лучшим способом снятия стресса, но говорить сейчас об этом – не место и не время, как и поднимать вопрос о том, кто виноват в случившемся. Ройенталь с Миттельмайером достаточно компетентны и сами разберутся в том, как один из мятежников смог пронести оружие в зал, где проходила церемония. Лучше бы, конечно, самостоятельно заняться расследованием, но Райнхарду действительно сейчас стоит побыть в компании.
Пока они ждут ординарца, Райнхард снимает плащ и устраивается на диване, жестом приглашая Кирхайса занять место напротив.
Гостиная на «Брунгильде» – почти точная копия той, что на Гайерсбурге, разница только в отделке мебели и цвете ковра. Это вызывает не слишком приятные воспоминания об их последнем разговоре, но Кирхайс гонит назойливые мысли. Он и теперь не считает, что ошибся, начав тот разговор, но сейчас он бы сказал совершенно другие слова, да и ответ на вопрос Райнхарда тоже был бы другим. Они ещё вернутся к тому разговору, но вначале нужно будет проверить одну догадку.
Наконец-то приносят вино, и Зигфрид разливает в бокалы золотистую, пахнущую летом и виноградом жидкость.
–Кирхайс, за что ты хочешь выпить? – Райнхард смотрит на него сквозь стекло и вино и чуть заметно улыбается.
Зигфрид на мгновение задумывается и, тоже слегка улыбнувшись, произносит:
–Наверное, за удачу, она сегодня была к нам благосклонна.
–Да, ты прав, только без тебя она точно бы от меня отвернулась. – Райнхард салютует ему, пьёт до дна и тут же ставит пустой бокал на стол. – Давай выпьем ещё за Аннерозе, – в серых глазах вдруг появляется печаль и боль. – Не знаю, как бы я говорил с ней , если бы с тобой что-нибудь произошло.
Зигфрид снова наполняет бокалы.
–За госпожу Аннерозе! – он тоже не представляет, как бы вообще смог посмотреть в глаза любимой, не выполнив обещание.
Первая бутылка заканчивается очень быстро, и Райнхард посылает за новой, а потом ещё. Вначале Кирхайсу кажется, что у них просто не получается опьянеть. Разговор спокойно идёт о серьёзных вещах – они обсуждают будущую кампанию против мятежников и решают, что делать с оставшимися на Одине аристократами. Но, когда в третьей бутылке остается совсем немного вина, а Райнхард решает сам сходить и выбрать что-нибудь особенное, вдруг оказывается, что ноги его не держат, и он тяжело сползает обратно на диван. Зигфрид тоже пытается подняться, но это оказывается так же непросто, и он, зацепившись за стол, еле-еле удерживает равновесие.
Райнхард, глядя на него, начинает смеяться, а потом говорит, слегка запинаясь:
–Кирхайс, мы с тобой, кажется, напились.
–Да. – Зигфрид всё же обходит стол и протягивает другу руку. – Давай, помогу встать.
Райнхард вздыхает, но от помощи не отказывается.
Обойти один маленький диванчик и открыть дверь оказывается достаточно трудным заданием. Друг практически висит на нем, а собственные ноги тоже держат не слишком крепко. Но до спальни Райнхарда они добираются без особых приключений. Им крупно везёт – в приёмной пусто, а охрана стоит в коридоре, и никто из младших офицеров не видит главнокомандующего в неподобающем виде.
В спальне Зигфрид сгружает Райнхарда на кровать и помогает тому раздеться. Правда, на то, чтобы аккуратно убрать форму в шкаф, их уже не хватает. Вещи так и остаются брошенными на стул.
Покончив с устройством друга, Кирхайс выходит в коридор и вдруг вспоминает, что понятия не имеет, свободны те апартаменты, которые он обычно занимает на «Брунгильде», или там сейчас расположился кто-нибудь из свиты Райнхарда. Но идти обратно в приёмную и дожидаться возвращения ординарца ему не хочется, и он решает всё же пойти и проверить. К счастью, комнаты не заняты. Единственный минус – то, что в коридоре он сталкивается с Оберштайном, который как-то уж слишком подозрительно на него смотрит. Но через несколько минут Зигфрид напрочь забывает о господине советнике и, с некоторым трудом справившись с пуговицами на рубашке, наконец-то забирается в кровать. Сон приходит практически мгновенно, и Кирхайс не слышит, как через какое-то время к нему заглядывает вызванный с «Барбароссы» ординарец, который тихонько убирает в шкаф его вещи и кладёт на привычные места всё необходимое для того, чтобы утром он смог привести себя в порядок.

Следующее утро Зигфрид запомнил надолго – такого отвратительного пробуждения у него не было, даже когда он, жестоко избитый, очнулся в изерлонском госпитале. Жутко болела голова, глаза резал даже приглушенный свет... к тому же, его ощутимо мутило. Вставать не хотелось совершенно, зато было стойкое желание зарыться с головой под одеяло и не вылезать оттуда минимум до конца дня. Но, стоило только взглянуть на часы, как все мысли о недостойной капитуляции перед собственным телом испарились – ведь он уже больше часа как должен был быть на ногах.
Отбросив одеяло, Кирхайс попытался подняться, но вынужден был умерить пыл, поскольку и голова, и желудок отреагировали очень плохо. Примерно через минуту ему всё-таки удалось сесть, и он тут же полез в тумбочку за анальгетиком. Растворив пару таблеток в стакане с водой, он залпом выпил шипучую жидкость, от которой буквально сразу же стало чуть легче. Холодный душ тоже помог, так что через полчаса Зигфрид, хоть и не совсем ещё пришедший в себя, всё же был готов приступить к своим обязанностям. И первым делом нужно было, конечно же, зайти к Райнхарду и узнать о его самочувствии.
Они ещё ни разу так сильно не напивались, и друг наверняка сейчас чувствует себя не намного лучше, если не хуже. У них, конечно же, был повод. После того, как оба чудом избежали смерти, выпить стоило. Но чем дальше, тем сильнее Кирхайсу казалось, что это его вина в том, что они вчера так перебрали. Надо было остановиться вовремя.
Он уже собирался выходить, как в дверь тихонько постучали. После разрешения на пороге возник ординарец, доложивший, что его вызывает дежурный офицер связи.
Зигфрид поблагодарил и подошёл к стоящему на столе комму. Как оказалось, несколько минут назад пришел вызов по дальней связи с Одина, от госпожи Аннерозе, а Райнхард ещё не вставал.
В другое время Кирхайс был бы очень рад возможности увидеть её хотя бы на экране, но в данной ситуации он не мог придумать, что говорить, когда она спросит о таком странном поведении брата. Но не ответить на звонок он тоже не мог – ведь тогда Аннерозе наверняка испугается, а этого он допускать точно не собирался. Поскольку идти в центр связи было далеко, а Аннерозе и так уже достаточно ждала, он попросил перевести вызов на его комм, и буквально через секунду на экране возникло взволнованное лицо сестры Райнхарда.
–Доброе утро, госпожа Аннерозе, – он постарался улыбнуться, но, видимо, это у него плохо получилось.
–Здравствуй, Зиг. У вас всё в порядке?
Аннерозе явно пыталась рассмотреть его получше, и он чуть повернул голову, так, чтобы пластырь на шее был не слишком заметен.
–Да, не беспокойтесь, у нас всё хорошо.
–Зиг, ты, как и мой брат, не умеешь лгать, я же вижу, что ты чем-то расстроен, и… – в этот момент она, видимо, всё же замечает заклеенную царапину, – ты ранен?
Кирхайс от её слов краснеет и невольно касается пластыря.
–Нет, это только царапина, простите, – объяснение получается очень неуклюжим, но мысли в его голове перепутались, и ничего лучше он сказать пока не в состоянии.
–Зиг, почему ты извиняешься, что у вас произошло, что с Райнхардом?
Аннерозе выглядит уже не на шутку напуганной, отчего его сердце сжимается и к горлу снова подступает комок.
–Госпожа Аннерозе, прошу вас, успокойтесь. С вашим братом всё нормально, просто он ещё спит.
–Но почему? – она явно ничего не может понять.
–Так получилось, что вчера мы с ним выпили несколько больше, чем обычно, – Зигфрид опускает взгляд. – Это полностью моя вина, поэтому ещё раз прошу меня простить.
–Зиг, – голос Аннерозе звучит очень удивлённо, но всё же в нём уже не слышится того страха, что звучал ещё минуту назад, – ты хочешь сказать, Райнхард был настолько пьян, что до сих пор не может встать?
Кирхайс чувствует, как пылает его лицо, и ещё ниже опускает голову.
–Да.
Это всё, что ему удаётся выдавить из себя. Но Аннерозе и не думает возмущаться, вместо этого она только вздыхает.
–Зигфрид, я слишком хорошо знаю, какой вред может нанести алкоголь, но вы с Райнхардом тоже знаете об этом, так что, я верю, одного раза вам будет достаточно.
–Госпожа Аннерозе, я постараюсь… мы постараемся, – он наконец отрывает взгляд от края стола.
–Хорошо. Передай пожалуйста брату, чтобы он связался со мной, когда сможет. И будьте осторожны, я очень хочу видеть вас обоих живыми и здоровыми. До свидания, надеюсь, что вы скоро вернётесь.
–Вы тоже берегите себя.
Комм отключается, но Кирхайс не спешит вставать. Вместо этого он закрывает глаза, и воображение тут же переносит его на Один, в сад госпожи Аннерозе.
Перед тем, как улететь, он ездил к ней попрощаться. Райнхард был занят, хотя Зигфрид подозревал, что тот специально устроил так, чтобы он поехал один, – и был другу за это очень благодарен.
Вначале они с Аннерозе пили кофе с пирожными, потом долго гуляли в саду и разговаривали, а потом... потом он таки решился и поцеловал её, а она ответила ему. Он очень боялся её разочаровать, ведь у него совсем не было опыта, но это оказалось настолько восхитительно, что все его страхи исчезли, стоило только коснуться её губ. Описать словами, что он тогда испытал, невозможно – это было похоже на сон, и в тоже время это была реальность. Он обнимал любимую женщину так нежно, как только мог. Она была такой тонкой, хрупкой, и словно бы светилась изнутри...
В тот раз он не стал ей ничего говорить, они оба поняли всё без слов. Но Кирхайс дал себе слово, что сразу же попросит её руки, как только вернётся. Больше он ждать уже не сможет, и так ждал слишком долго.
Из воспоминаний его выдёргивает стук в дверь. Это снова ординарец. Пока они с Аннерозе говорили, Райнхард наконец-то проснулся, и хочет его немедленно видеть.
Как Зигфрид и предполагал, другу было еще хуже, чем ему. Душ помог слабо, и выпить обезболивающее Райнхард пока не догадался, но ещё не всё было потеряно.

@темы: Легенда о Героях Галактики, фанфик, гет, джен, R

---

Вселенная живет

[Танья Шейд]

Фандом: Мэри Шелли "Франкенштейн, или Современный Прометей"
Направление: джен
Персонажи: Существо
Рейтинг: PG-13

ВСЕЛЕННАЯ ЖИВЕТ.

Такси оторвалось от земли. Полина достала было из сумки журнал, чтобы почитать по пути на космодром, но отложила в сторону. На прощание она решила полюбоваться городом.
Наконец-то ее пустили в экспедицию, и не куда-нибудь, а в систему Альтаира. Это же мечта для любого космобиолога. К тому же, ее коллегой будет Тенуми, а механиком корабля - Франк…
Почему-то сразу вспомнилась история их знакомства.
Это случилось пять лет назад. Экипаж подводной лодки «Открытие» обнаружил на дне Северного Ледовитого океана гуманоида, судя по всему - мертвого, причем явно представителя неизвестной цивилизации. Однако на борту доктор Томпсон обнаружила у «тела» пульс. Естественно, найденного гуманоида как можно скорее доставили в ближайший Институт космической биологии - не лечить же его в обычной больнице.
Так у доктора Полины де Лэси появился ее загадочный пациент. Несмотря на все достижения науки двадцать третьего века, его странное воскрешение так и осталось тайной, но выздоровление, из-за лечения или из-за чего-то еще, пошло удивительно быстро. Через неделю гуманоид уже мог связно говорить, причем заговорил он по-французски, с необычным акцентом.
Выяснилось, однако, что спасенный полностью потерял память, и все средства для лечения амнезии оказались бессильны. Полина, которая, в основном, и занималась им, пыталась загипнотизировать своего пациента, но тот не поддавался гипнозу.
Франком его назвала тоже Полина, поскольку своего имени незнакомец не помнил, точнее, сказал в первый день пробуждения, что его никогда и не было. А Тенуми заметила, что Франк похож на пришельца из прошлого – удивляется таким простым вещам, как робот-уборщик или видеотелефон.
Короче, загадка на загадке.
И вот теперь «пришелец из прошлого» сопровождает ее в межзвездную экспедицию. Способности к обучению у него оказались просто потрясающие. Наверное, если бы Полина, обладая знаниями, скажем, на уровне двадцатого века, да еще страдая потерей памяти, оказалась в современном мире, она и через десять лет не смогла бы так освоиться…
Машина пошла на снижение. Полина взглянула вниз, высматривая Тенуми. Да, вон голубая фигурка с глазами на стебельках.
- Давно меня ждешь? – спросила Полина у подруги, когда такси приземлилось.
- Нет, минут пять, - ответила Тенуми. – Даже не успела раскрыть книгу.
- Опять читаешь фантастический роман?
- Опять. У вас, землян, потрясающая фантастика!
Тенуми была по происхождению центаврианкой, но родилась на Земле. Земную фантастику она просто обожала и могла читать романы о путешествиях во времени или принцах-колдунах когда угодно и где угодно.
«Наверное, и в полет взяла целую кучу микрофильмов», - подумала Полина.
Так и оказалось, когда на борту они стали распаковывать вещи.
- Тут у тебя даже «Звездные войны»! – сказала Полина.
- Ага. Я очень люблю эту книгу, хотя ей и триста лет. Представляешь, в двадцатом веке люди уже придумали межзвездные корабли, летающие в гиперпространстве, пусть и только в книгах!
Раздались шаги.
- Здравствуйте, девушки! – в дверях стоял Франк.
Девушки ответили на приветствие.
- Имейте в виду, что старт через десять минут, - продолжал Франк. – Постарайтесь управиться побыстрее.
- А мы уже почти и готовы, - улыбнулась Тенуми.
Скоро космический корабль «Млечный путь» оторвался от планеты, на которой родились все его обитатели.
Достижения науки двадцать третьего века позволили полностью избавиться от перегрузок, поэтому пассажиры «Млечного пути» могли при взлете спокойно любоваться видом из иллюминаторов. Каждый, наверное, в такой момент думает о том, что для него важнее всего.
Полина представляла себе планету в системе Альтаира, на которую они направлялись. Это была ее первая экспедиция. Возможно, ей удастся сделать какое-нибудь важное открытие, и жизнь во Вселенной станет еще немножко более знакомой людям.
Тенуми думала о Земле, планете людей, которая стала ее родным домом. Никогда она не полюбит так ни одну планету, даже ту, с которой родом ее предки.
Франка не покидало какое-то предчувствие. Казалось, что в том далеком мире он найдет ответы на все вопросы о своем прошлом. Хотя подобных ему существ на Альтаире никогда не было…
Первооткрыватели назвали планету Зеленой, потому что большую ее часть покрывали джунгли. Много разнообразных животных обитало на Зелене, обнаружили там и разумную жизнь – похожих на павлинов птиц, обладающих даром телекинеза (иначе вряд ли существа, не имеющие рук, могли бы стать разумными).
Полет прошел без происшествий. Да и что особенного может произойти на борту суперсовременного космического корабля во время обычного межзвездного рейса? Но если бы кто-нибудь догадывался, что их ждет…

В ту ночь, когда «Млечный путь» прибыл на Зелену, в деревне неподалеку не спал никто. Ритуал, который должен был провести колдун Чийле, мог отнять у него жизнь, но от этого зависело не только существование племени, но и спасение Вселенной.
Темно-синий кристалл, лежащий в центре круга, поднялся в воздух на полметра, а затем начал вращаться. Какие-то образы возникали в нем, но их не мог различить никто, кроме Чийле. Вдруг талисман вспыхнул странным светом, оттенок которого никто не смог бы назвать точно. Колдун потерял сознание. К нему подбежала его дочь.
- Вичьинк… избранный… - прошептал Чийле, придя в себя.
Молодой сын вождя выступил вперед.
- Да, Вичьинк, - продолжал колдун. – Ты один из тех, от кого зависит спасение всего живого в нашем мире и во всех остальных мирах. Твоими спутниками будут дети звезд. Они уже прибыли сюда. Но нужно послать кого-то к ним немедленно. Времени почти не осталось.
- Я отправлюсь сам, - сказал вождь.

Полине приснился страшный и непонятный сон. Что-то злое возникло на Зелене и стало расползаться по всей звездной карте. Когда эта сила накрыла ее родную Землю, девушка проснулась от собственного крика.
Тенуми, сидя на соседней кровати, читала книгу.
- Что, тебе тоже не спится? – спросила она.
- Ужасный сон, - сказала Полина, стараясь выровнять дыхание.
- Мне тоже какая-то ерунда снилась, - сказала Тенуми. – Как будто что-то пожирает всю Вселенную.
- Но мне снилось то же самое! – ответила Полина, ничего не понимая.

Альтаир, здешнее солнце, освещал планету. Обычное утро. Полина и Тенуми проверяли оборудование, чтобы начать исследования. Ночь прошла не особенно хорошо, но это не должно повлиять на работу.
Невдалеке виднелись две фигуры. Капитан Джейсон Чеймберз что-то обсуждал с Франком…
Сверху спустилась птица. Тенуми уже подняла фотоаппарат, чтобы снять ее, но оказалось, что это не животное, а разумный житель Зелены.
Зеленианин расправил свой хвост – местное приветствие. Капитан что-то сказал ему, тот ответил. После этого все трое направились к космобиологам.
- Я – Чиату, вождь племени Синей Птицы, - начал гость свой рассказ. – Я пришел просить о помощи… Наша Зелена – прекрасный мир, но ему угрожает страшная опасность. Шесть оборотов назад нашему колдуну Чийле стали каждую ночь сниться сны о гибели Вселенной. Сначала он не мог их объяснить. Но недавно ему удалось выяснить, что угроза исходит с запада, где находится Зловещая гора. Наши лучшие воины два раза отправлялись к горе, чтобы сразиться с этой опасностью. Но никто не вернулся. В последние дни зло набрало силу, и Чийле смог распознать его. В наш мир снова пришло то, что, казалось, умерло навсегда… Его имя – Эйлоторм. Наши легенды говорят, что множество оборотов назад Эйлоторм пытался уничтожить весь мир. Если бы ему это удалось, не уцелели бы даже звезды. Наши предки вступили в войну с ним. Но, конечно, мы не могли продержаться долго. До сих пор неизвестно, что остановило Разрушителя. Он просто куда-то исчез. И вот теперь появился снова…Когда Чийле узнал о его возвращении, нам остался только один выход – обратиться к Камню Защиты. Он охранял нашу деревню с давних времен, но некоторые ритуалы с ним смертельно опасны и используются только тогда, когда нет другого спасения. Так вот, Камень показал Чийле четверых избранных… Один из них – мой сын Вичьинк, - тут голос вождя дрогнул, - трое других – гости со звезд, то есть вы.
- Я должен посоветоваться с моими друзьями, - сказал Джейсон Чеймберз и обратился к остальным по-английски. – Знаете, я ни за что бы не поверил в эту историю, но мне сегодня ночью приснился сон о гибели Вселенной, о котором говорил вождь Чиату. Должен признаться, я даже не знаю, что делать.
- Мы с Полиной тоже видели этот сон, - сказала Тенуми.
- Вождь Чиату говорит правду, - сказал Франк. – Магия Зелены – загадка для ученых всего мира, но она действует. К тому же, я видел сегодняшней ночью тот же сон, что и все. Это не может быть совпадением.
Чеймберз принимал решение.
- Я верю, - сказал он, наконец. – Ты сказал, друг, - обращаясь к Чиату, он перешел на местный язык, - что только трое из нас – избранные. Кто?
- Ты, друг, - вождь кивнул Франку, - и вы, дочери звезд, - обратился он к девушкам. Я проведу вас в нашу деревню, чтобы колдун Чийле совершил все необходимые ритуалы.
- Я пойду со всеми, - решил капитан. – Я не могу покинуть людей, за которых отвечаю.
- Это невозможно, - ответил Чиату. – Если Камень Защиты указывает избранных, другие могут только повредить. Иначе я сам отправился бы с моим сыном…

Ритуалы заняли много часов. Колдун то читал какие-то заклинания, то заставлял землян прикасаться к волшебным талисманам.
- Ваше оружие, - сказал он, наконец. – Нужно, чтобы оно помогало против магии.
Силой мысли Чийле поднял какой-то сосуд с водой, опустил его перед гостями и попросил окунуть в него бластеры. Сосуд тут же засветился всеми цветами радуги.
- Теперь берите, - произнес колдун.
Достав свой бластер из воды, Полина обнаружила, что он совершенно сухой. То же было с оружием Франка и Тенуми.
Когда все кончилось, уже стемнело. Жители деревни освободили для землян на ночь хижину.

Полина проснулась среди ночи и увидела на фоне двери фигуру Франка. Он обернулся, услышав, что она пошевелилась.
- Не можешь заснуть? – обратилась к нему девушка.
- Послушай… Ты не чувствуешь ничего странного? – спросил Франк.
- Ничего особенного. Если, конечно, не считать этого самого Эйлоторма, сухой воды и так далее.
- Я не об этом. У меня странное предчувствие. Как будто все это имеет ко мне больше отношения, чем к кому-либо. Как будто… как будто я должен вспомнить что-то именно здесь. И это имя – Эйлоторм – кажется мне знакомым. Но я же знаю, что никогда не слышал его раньше и вообще никогда не был на Зелене! Хотя я помню себя только пять лет…
- Шесть здешних оборотов, - вдруг сказала Полина, сама не зная, почему. И тут же замолчала. Шесть оборотов назад на Зелене появился Эйлоторм.
- Тебе лучше попробовать заснуть, - произнесла она, наконец. – Мы все равно ничего не придумаем.
И тут же заснула сама, но странные слова Франка не выходили у нее из головы.

Утром появился Вичьинк.
«Совсем мальчик», - поняла Полина, хотя на земных мальчишек зеленианин был нисколько не похож.
На шее у Вичьинка было какое-то деревянное кольцо, хотя никто в деревне не носил подобных украшений.
Вичьинк сказал, что это оружие. Но как оно действует, все равно оставалось неясно.
Пора было отправляться.
- Да помогут вам силы Вселенной! – сказал колдун, делая какое-то движение крылом.

Они были в пути уже несколько часов, когда послышался какой-то шум, похожий на цокот. Нет, это и был цокот копыт! Причем казалось, что скачет большой отряд. Но откуда ему взяться в лесу?
Звук приблизился, и скоро показались всадники. В первую долю секунды Полина заметила только, что они одеты в старинные костюмы, как в виртуальной программе по истории. Но потом увидела, что и всадники, и лошади проходят прямо сквозь деревья! Первый из них поднял ружье. Девушка еле успела увернуться, и пуля пролетела в сантиметре от ее руки.
Уже ни о чем ни думая, она выхватила бластер. Всадник, в которого она попала, просто исчез. Полина мысленно поблагодарила колдуна Чийле за волшебную воду – обычное оружие вряд ли повредило бы этим призракам.
Краем глаза она видела, как Франк и Тенуми тоже отстреливаются от нападавших. А где Вичьинк?
Зеленианин впервые в жизни испытывал азарт битвы. Кольцо вокруг его шеи превратилось в лук, который сам заряжался стрелами, созданными силой мысли Вичьинка.
Наконец, Франк заметил среди всех всадников одного с горящими красными глазами – явно главного, и направил бластер на него. Однако, выстрелы не причиняли командиру призраков вреда. Только случайно Франк попал в орден на его груди. Тут же исчез не только командир, но и весь отряд.

После сражения путешественники обнаружили, что они уже не в лесу, а на пустой, голой равнине. И, хотя никакой видимой опасности не было, все почувствовали что-то зловещее.
- Вичьинк, ты не ранен? – спросила Тенуми. – У нас-то у всех аптечки, а у тебя…
- Ничего я не ранен! И вообще, обойдусь без вашей помощи! – неожиданно ответил зеленианин.
- Как ты разговариваешь, мальчишка! – рассердилась Тенуми. – Воробей длиннохвостый!
- А ты завидуешь, потому что вообще без хвоста!
- Прекратите! – крикнул Франк. – Разорались друг на друга! Хуже маленьких детей!
- Эй, а кто тебя назначил командиром? – сама не понимая, что происходит, вдруг рассердилась Полина. – Вытащили тебя неизвестно откуда на свою голову!
- За это ответишь, - Франк повернулся к ней, сжав кулаки.
Прозвучал выстрел.
Несколько обгорелых перьев Вичьинка лежали на земле, а Тенуми с удивлением смотрела на свой бластер.
- Постарайтесь успокоиться, - глубоко дыша, заговорил Вичьинк. – Сейчас нами управляет Эйлоторм. Мы в его ловушке.
- Ты говори, что делать, а не… - Франк не закончил фразу.
- Избавьтесь от оружия, - Вичьинк первым сбросил с шеи свое кольцо. – И вспомните самый счастливый момент своей жизни.

Темнота. Дуновение воздуха. Прикосновение чьих-то пальцев… Сознание существа, еще не имеющего имени, пробуждается. Открыв глаза, он видит прежде всего склонившуюся над ним красивую рыжеволосую девушку. Она улыбается. Улыбается ему. Ее голос:
- Как вы себя чувствуете?
Он не может ответить.
Она продолжает:
- Я доктор Полина де Лэси. Вы находитесь в Институте космической биологии.
Главная мысль:
«Кошмар закончился».
Какой кошмар? Что с ним было?
Впрочем, теперь уже не важно…

Настоящий голос Полины произнес:
- Я, кажется, в норме.
- Я тоже, - это Тенуми. – Франк, ты как?
- В порядке, - он открыл глаза.
- Тогда можно идти дальше, - сказал Вичьинк. – То есть… Кажется, мы уже пришли.
Место снова изменилось. Они стояли на каком-то уступе, а рядом была каменная стена.
- Это Зловещая гора? – спросила Полина.
Вичьинк кивнул – он уже выучил этот земной жест.
- Но только что мы были совсем в другом месте! – ничего не понимая, сказал Франк.
- По-моему, - ответила Тенуми, - мы приближаемся к цели, как только преодолеваем какое-то препятствие.
- Вот и щель в горе, - сказал Вичьинк. – Входим?
- Но мы же не знаем, что внутри, - возразила Полина.
- Будем стоять здесь, никогда и не узнаем, - ответил Вичьинк.
- Минутку, - Тенуми подобрала с земли камешек и бросила его в щель. – Кажется, ловушки нет, - объявила она, когда камешек ударился о пол.
Обвязавшись веревкой, один за другим они осторожно вошли внутрь.
Ничего не произошло. Пещера, на первый взгляд, была самой обычной. Но именно это и насторожило Полину.
«В чем же тут дело?»
Внезапно все осветилось ослепительной вспышкой. Когда глаза путешественников снова смогли видеть, они обнаружили, что находятся в каком-то помещении, похожем на старинный дворец.
Похоже, это и был дворец, потому что напротив стоял трон с подлокотниками, украшенными резьбой в виде драконьих голов, а на троне сидел красивый молодой человек в голубом комбинезоне и золотом плаще.
- Добро пожаловать в мой дом, - сказал юноша, и голос у него тоже оказался приятным.
Не зная почему, все сделали шаг вперед. Но юноша тут же сам сбежал по ступенькам.
Когда он приблизился, Полину полностью накрыла волна исходившего от него очарования. Она знала, что прикажи он ей сейчас умереть тысячу раз, она согласится не раздумывая. Но не этого хотел прекрасный незнакомец.
Щелчок его пальцев – и вокруг наступила полная чернота, без единого огонька, без единой звезды. Тут же, как будто кто-то повернул выключатель, исчезли чары, завладевшие чувствами и разумом Полины. Не юный бог, а властелин зла стоял перед ней.
Но смотрел он не на нее…
- Давно тебя дожидаюсь, Фред, - Эйлоторм улыбнулся жестокой улыбкой. – Или Франк? Так тебя, кажется, окрестила твоя подружка? Бедная девушка и не догадывалась, что у тебя руки в крови…
- Да что ты несешь?! – вырвалось у Полины.
- Ну, ну, спокойнее. Тебе в самом деле никогда не приходило в голову, кого ты вернула к жизни? Вот Тенуми, наверное, догадается. Она так хорошо знает земную фантастику… Существо, созданное одержимым мечтой ученым и превратившее жизнь своего создателя в кошмар… Монстр, один вид которого вызывал у людей панику… Это теперь у вас на Земле по улицам свободно ходят инопланетяне, так что вы с детства привыкли ко всему. О Вичьинке я и не говорю – он птица, у него совсем другие понятия о чудовищах. Но ужаса, который в восемнадцатом веке испытывали люди при виде вашего друга, вам не представить никогда!
- Ты же не имеешь в виду… - начала Тенуми.
- Именно это я и имею в виду, - Эйлоторм явно получал удовольствие. – А вы, наверное, думали, что роман Мэри Шелли – сплошная выдумка?
Полина вскрикнула. Она, наконец, догадалась.
- Но как… как это может быть?
- Эх, если бы вы знали, сколько так называемых «фантастических» книг рассказывают подлинные истории, в которые современники авторов были не в состоянии поверить! Если перечислять все, у меня устанет язык. Но хватит тратить слова зря! Вам, наверное, интересно, какое отношение это все имеет ко мне? Самое прямое. Мне следовало бы быть благодарным Виктору Франкенштейну. Это ведь его эксперименты нарушили равновесие между жизнью и смертью и пробудили меня ото сна пятьсот лет назад. Здорово я тогда повеселился! Ты, парень, - обратился он к Франку, - чуть было не отправил меня обратно, когда решил себя сжечь. К счастью для меня, тебе это не удалось. Лед проломился, и ты отправился на самое дно океана. Спасибо земным ученым – они воскресили нас обоих. Но что я тебе все рассказываю? Вернуть тебе память – и дело с концом.
Франк попытался отшатнуться. Но не смог даже двинуться, когда Эйлоторм приложил большой палец к его лбу.
- Ну, как ты себя чувствуешь, Франки? – прозвучал голос Разрушителя.
- Франк, что он с тобой сделал? – закричала Полина.
Тот молчал.
- Франк…
- Эйлоторм сказал правду, - наконец ответил он. – Я действительно чудовище, разрушившее жизнь собственного создателя…
- Правильно, молодец! – Эйлоторм захлопал в ладоши. – Теперь тебе осталось только одно. Пойдешь со мной, а я уж сумею тобой попользоваться. И не думай, что твоя подружка поспешит тебе на помощь. Ты для нее теперь – всего лишь монстр, как и для ее предка Феликса!
«Не может быть!» - пронеслось в голове у Полины. Феликс де Лэси, персонаж романа Мэри Шелли «Франкенштейн»…
Она попыталась сказать Франку, что не бросит его, но язык ее не слушался – тоже, ясное дело, штучки Эйлоторма.
- Ну, хватит болтать! – Эйлоторм щелкнул пальцами.
Тут же пустота исчезла. Девушки и Вичьинк оказались снова в той пещере, из которой попали во дворец. Но ни Франка, ни Эйлоторма рядом не было.
- Ну и что нам теперь делать? – спросила Тенуми.
- Ясно, что Эйлоторму зачем-то нужен Франк, - ответила Полина. – Не знаю, что он задумал, но явно ничего хорошего. Вичьинк, что случилось?
Вичьинк как-то странно застыл, как будто к чему-то прислушиваясь.
- Камень Защиты говорит со мной, - сказал он. – Я буду все повторять. Слушайте… Эйлоторм – древнее зло. Ему нужен ваш друг, чтобы уничтожить жизнь во Вселенной. Но во время ритуала его силы слабее. Вы можете спасти мир. Следуйте за магической стрелой… Это все.
- За какой стрелой? – спросила Тенуми.
Тут же кольцо на шее Вичьинка превратилось в лук, который выпустил светящуюся стрелу, повисшую в воздухе.
- Идем в эту сторону, - сказал зеленианин.
Из того, что сказал Эйлоторм, Вичьинк понял: пришелец со звезд по имени Франк жил в далеком мире когда-то давно и совершил что-то ужасное. Об этом рассказывала древняя земная сказительница. Но с тех пор прошло много оборотов, и в своей новой жизни Франк стал надежным другом. Мудрость Зелены учила помнить добро, но не помнить зла.

Полина не знала, как долго они шли за стрелой. В таких ситуациях всегда воспринимаешь время по-другому. Но, во всяком случае, много ответвлений и поворотов осталось позади, когда стрела вдруг вспыхнула и рассыпалась.
- Это значит – мы пришли? – спросила Тенуми.
- Похоже, что так, - ответил Вичьинк. Зеленианин старался казаться спокойным, но это у него не особенно получалось. Полина сама слышала, как стучит ее сердце. Надо быть роботом, чтобы полностью сохранять самообладание в такой момент.
Из щели в стене был виден мерцающий свет.
Осторожно заглянув в проем, Полина увидела такую картину: посреди зала с постоянно меняющими форму и цвет колоннами – каменный стол, рядом – Эйлоторм, совершающий какие-то движения руками. На столе лежит неподвижный Франк. Только бы он был жив!
- Он там, - прошептала девушка.
- Кто? Эйлоторм или Франк? – спросила Тенуми.
- Оба. И Эйлоторм, кажется, проделывает над Франком свои фокусы.
Тенуми сжала кулаки.
- И как нам с ним сражаться? Просто стрелять?
- Вичьинк, Камень Защиты ничего не говорит тебе? – спросила Полина.
- Абсолютно ничего, - покачал головой зеленианин.
- Тогда, пожалуй, придется воспользоваться нашими бластерами, - решила Тенуми.- Только…
Но договорить она не успела.
- Ну, сейчас… сейчас ты получишь, - прошептал Вичьинк, натягивая лук.
Прежде, чем кто-то успел его остановить, зеленианин выстрелил.
Тут же волна какой-то силы, проделав отверстие в стене, отбросила их назад.
Как в замедленном кино, Эйлоторм в прыжке пролетел под потолком и опустился у входа.
Но Вичьинк уже не мог этого видеть: удар магии пришелся, в основном, на него, и теперь сын вождя без признаков жизни лежал у ног врага.
Тенуми выхватила бластер. Сверкнул луч. Но выстрел не причинил Разрушителю никакого вреда, и Тенуми еле успела отпрыгнуть в сторону, когда навстречу ей из ладони Эйлоторма вырвался желтый огненный шар.
Эйлоторм продолжал выбрасывать шары, но, казалось, какая-то сила защищает девушек. За несколько минут ни один из магических снарядов не попал в цель. Правда, и выстрелы бластеров не имели никакого действия. Стороннему наблюдателю сопротивление подруг могло бы показаться бессмысленным, но в такие моменты особенно обдумывать свои действия некогда.
Раздался вскрик Тенуми: один из шаров все-таки задел ей плечо. Полина обернулась: ее подруга опустилась на колени, а затем упала на пол. Но времени помочь ей у Полины не было. Целых два шара устремились к ней.
Девушка нажала на кнопку бластера…
Луч попал не в Эйлоторма, а в один из шаров. Тот мгновенно разлетелся на мелкие искры.
- Нет! – закричал Эйлоторм.
Его кожа стала прозрачной. Властелин зла прилагал все силы, чтобы восстановить свою телесную оболочку, но это ему не удавалось. Через несколько мгновений Эйлоторм просто исчез.
Однако, это не спасло Полину: второй шар попал в нее. Все закружилось у девушки перед глазами, и она упала рядом со своими друзьями.

Вокруг была бесконечность. Франку казалось, что он находится в самом центре Вселенной и в состоянии увидеть все галактики, все миры, все, что существует. Но он не мог получать наслаждения от этого. Вместе с памятью о прошлом к нему вернулась и память о совершенных преступлениях. Он действительно чудовище, порождение противоестественных экспериментов, а вся его жизнь в последние пять лет – иллюзия…
- Что, предаешься размышлениям? – юноша в золотой накидке возник прямо из пустоты. – Ну конечно, что еще остается такому, как ты? – Эйлоторм усмехнулся. – А как ты думаешь, зачем ты мне понадобился? Сейчас узнаешь. Каждый из нас, по-своему, связующее звено между жизнью и смертью. Я заберу у тебя энергию, приятель, и стану непобедимым.
Он протянул вперед руку так, что его ладонь была обращена к Франку.
Франк почувствовал, как начинает слабеть, как его силы переходят к Эйлоторму. Но сделать ничего не мог. Эйлоторм проник в самый центр его разума, нет, в самую душу. Вся его боль служила Разрушителю. Скоро придет конец…
Эйлоторм был в восторге. Не зря он ждал этого момента столько лет. Еще немного – и ему будет принадлежать абсолютное могущество.
- А может быть, - заговорил он, - ты все еще надеешься, что твоим так называемым «друзьям» удастся спасти тебя или остановить меня? Ничего подобного! Они тоже в моей власти и умрут сразу, как я высосу из тебя энергию!
У Франка внутри как будто вспыхнула погасшая звезда. Эйлоторм говорил в будущем времени! Значит, сейчас они живы!
Он тут же ощутил новые силы. Нет, Эйлоторм не получит его друзей!
Удар Франка сбил Эйлоторма с ног. Он не ожидал такого от уже, казалось, побежденного существа! Теперь… что теперь?
Это была последняя мысль разрушителя.
Дух Эйлоторма не стал прозрачным, как его тело, а исчез мгновенно.

Франк стоял в пустоте среди звезд. Вся Вселенная медленно двигалась вокруг него, как и должно быть. Теперь дом всего живого в безопасности.
Одна звезда начала увеличиваться в размерах, приближаясь к нему. Вот ее свет совсем рядом…
Из сияния шагнул человек, которого Франк встречал в последний раз столетия назад, но не забыл бы и за миллион лет. Человек, которого он увидел первым в своей жизни.
- Здравствуй, сынок, - сказал Виктор Франкенштейн.
- Отец… - он упал перед ним на колени. – Отец, ты можешь меня простить?!
- Я тебя уже простил, - был ответ. – Я сам очень виноват перед тобой. Не брось я тебя, когда ты родился, никакой трагедии не произошло бы. Но это все в прошлом. Сейчас ты можешь начать свою жизнь сначала. Ты нашел мир, в котором люди приняли тебя. Я очень рад этому, - он обнял своего сына. – Но тебе пора возвращаться. Иди к своим друзьям.
Франку показалось, что все звезды вспыхнули одновременно.
Когда сияние исчезло, он снова оказался в пещере. Странное ощущение заставило его взглянуть на свою руку. Его ладонь светилась, как будто впитала в себя свет Вселенной.
Не думая, что делает, Франк прикоснулся этой сияющей ладонью к Полине.
Девушка открыла глаза и осмотрелась. Увидела, как рядом пробуждаются Тенуми и Вичьинк. Она не могла сразу понять, что произошло. Но одно она знала точно: их задание выполнено, и все живое спасено. Вселенная живет.

@темы: фанфик, джен, Мэри Шелли "Франкенштейн", PG-13

---

Места у стойки хватит всем

[Хэппиэндоскоп]

Подходим, не стесняемся. Запасы бара безграничны, а если вам надоест у стойки - занимайте любой свободный столик.

@темы: у стойки