Двоюродная сестра Змея Горыныча и внучатая племянница Кащея Бессмертного
читать дальше–Кирхайс, ты же обещал, что всегда будешь со мной! Держись, скоро придёт врач, – Райнхард сильнее сжал ледяную руку раненого друга, но тот ничего не ответил. Жизнь вытекала вместе с алой кровью, и её уже почти не осталось.
Райнхард чувствовал, что это конец: друг умирал, а он никак не мог этому помешать, и рядом не было никого, кто бы мог помочь. Крик отчаяния готов был сорваться с его губ, но тут чья-то рука коснулась его плеча. Райнхард мгновенно обернулся, но вместо медика или кого-то из адмиралов увидел удивительную женщину в светлых одеждах.
Незнакомка не была похожа на кого-то из обслуги крепости. Вернее, одного взгляда на эту женщину было достаточно, чтобы понять, что перед ним высокородная госпожа, а не служанка и не жрица любви, несмотря на более чем откровенный наряд.
Открытое до неприличия платье, практически ничего не скрывающее в совершенной фигуре, распущенные, тёмные волосы и странное украшение в виде небольшого круглого зеркала на цепочке...
–А ты ещё прекраснее, чем я думала. – Красавица усмехнулась и придвинулась к нему практически вплотную.
–Кто вы? – Надеяться на то, что она пришла спасти Кирхайса, бессмысленно, но он всё ещё не может смириться с тем, что другу уже не помочь.
Лукавая улыбка красавицы стала еще очаровательнее.
–Если я скажу, что богиня любви и милосердия, ты в это поверишь?
–... Н-нет, – ответ прозвучал не так уверенно, как должен был. Он не мог сказать точно, верит ли в какие-либо сверхъестественные силы, но сейчас вопросы веры были не важны, как бы фантастически ни звучали, и всё же…
–Тогда какой мне смысл что-то говорить? – она пожимает плечами и продолжает всё с тем же томным лукавством в голосе: – Кстати, насчёт любви – это чистая правда, а вот милосердия... ну, в общем, тоже.
–Кто бы вы ни были, зачем вы здесь? – В другое время он бы наверняка уже вспылил, но сейчас его словно бы что-то удерживает от резкости.
–Потому что я так хочу. – Звучит несколько высокомерно, но чувствуется, что дама действительно привыкла делать то, что ей хочется. – Вот ты же хочешь, чтобы твой друг вернулся? – Тонкий пальчик как бы невзначай касается чёлки Райнхарда.
–Оттуда не возвращаются, – он всё ещё цепляется за безжизненную ладонь друга, но Кирхайс уже ушел.
–Ну-ну. Не стоит быть таким категоричным.
Назвавшаяся богиней любви и милосердия покачала головой, отчего зеркальце на цепочке качнулось, и лучик света на мгновение ослепил Райнхарда, заставив зажмуриться. Открыв глаза, он понял, что стоит, хотя и не помнит, как поднимался с колен.
–Ты ведь готов отдать за его возвращение всё, что я попрошу, не так ли? – тёплая ладонь ложится на грудь Райнхарда, заставляя его сердце биться ещё сильнее.
Лоэнграмм опускает взгляд, не в силах отступить или сбросить её руку.
–Что вы хотите? – голос звучит хрипло, но твердо. Если плата касается лично его, то он согласен заплатить, хоть бы и собственной жизнью.
Её смех подобен звуку множества серебряных колокольчиков.
Изящные пальчики снова перебирают его чёлку, а потом легко касаются щеки и губ, отчего жар заливает лицо и становится трудно дышать.
–Не бойся, я не потребую многого,– Райнхард хочет возразить, но она прижимает свою ладонь к его губам. – Всего лишь один поцелуй, разве это много?
Сердце на мгновение замирает, остатки разума всё ещё пытаются зацепиться за здравый смысл и логику, но желание изменить неизбежное пересиливает, и он, наконец-то подняв голову, решительно произносит:
–Я согласен.
Он пару секунд ещё медлит, но руки богини ложатся на его плечи, заставляя немного наклониться, и когда их губы соприкасаются, свет вокруг Райнхарда меркнет. Он соскальзывает в забытьё.
В сознание его приводит резкий запах нашатыря. На этот раз никаких полуодетых незнакомок рядом не наблюдается, зато вокруг полно людей в белой форме медиков.
Райнхард поворачивает голову, пытаясь рассмотреть лежащего рядом Кирхайса, и тут же ощущает сильное головокружение, как при серьезной кровопотере. Врач, что-то говорит ему, но он практически ничего не понимает из сказанного, и в свою очередь пытается спросить о друге, но вместо слов получается только тихий стон. Он снова начинает проваливаться в беспамятство, но на грани сознания всё же успевает увидеть, как медики перекладывают Кирхайса в капсулу, при этом к обеим рукам раненного тянутся трубки капельниц. Последнее, что остаётся в памяти – это непонятно откуда взявшаяся, внезапно сверкнувшая маленькая золотая серёжка в левом ухе друга.
–Джирошин, если ты ещё хоть раз посмеешь помешать мне наблюдать за этими двоими, я собственноручно вышвырну тебя из Тенкай! – в голосе Конзеон Босацу столько досады и недовольства, что верный помощник быстро пятится от бортика пруда, на котором сидит богиня.
–Но, прекраснейшая, – Джирошин старается говорить как можно почтительнее, – вы же сами просили сразу же сообщить вам, когда придут эти бумаги.
Богиня недовольно хмурится, но всё же протягивает унизанную браслетами руку, берёт из рук помощника папку и просматривает лежащие в ней листки.
–Хм, а они не особо торопились, нужно будет как-нибудь ещё раз навестить их.
–Босацу-сама, но ведь богиня Фригг пообещала… – в голосе Джирошина слышится неподдельный ужас.
–Мало ли что там она пообещала, – Конзеон Босацу фыркает подобно недовольной кошке, – её драгоценный супруг достаточно мне задолжал, и если он думает, будто откупился жизнью одного рыжего мальчишки, то глубоко ошибается. Кстати, второй тоже очень даже неплох, да и вообще, там есть очень интересные экземпляры, так что я ещё не единожды навещу Асгард.
Райнхард чувствовал, что это конец: друг умирал, а он никак не мог этому помешать, и рядом не было никого, кто бы мог помочь. Крик отчаяния готов был сорваться с его губ, но тут чья-то рука коснулась его плеча. Райнхард мгновенно обернулся, но вместо медика или кого-то из адмиралов увидел удивительную женщину в светлых одеждах.
Незнакомка не была похожа на кого-то из обслуги крепости. Вернее, одного взгляда на эту женщину было достаточно, чтобы понять, что перед ним высокородная госпожа, а не служанка и не жрица любви, несмотря на более чем откровенный наряд.
Открытое до неприличия платье, практически ничего не скрывающее в совершенной фигуре, распущенные, тёмные волосы и странное украшение в виде небольшого круглого зеркала на цепочке...
–А ты ещё прекраснее, чем я думала. – Красавица усмехнулась и придвинулась к нему практически вплотную.
–Кто вы? – Надеяться на то, что она пришла спасти Кирхайса, бессмысленно, но он всё ещё не может смириться с тем, что другу уже не помочь.
Лукавая улыбка красавицы стала еще очаровательнее.
–Если я скажу, что богиня любви и милосердия, ты в это поверишь?
–... Н-нет, – ответ прозвучал не так уверенно, как должен был. Он не мог сказать точно, верит ли в какие-либо сверхъестественные силы, но сейчас вопросы веры были не важны, как бы фантастически ни звучали, и всё же…
–Тогда какой мне смысл что-то говорить? – она пожимает плечами и продолжает всё с тем же томным лукавством в голосе: – Кстати, насчёт любви – это чистая правда, а вот милосердия... ну, в общем, тоже.
–Кто бы вы ни были, зачем вы здесь? – В другое время он бы наверняка уже вспылил, но сейчас его словно бы что-то удерживает от резкости.
–Потому что я так хочу. – Звучит несколько высокомерно, но чувствуется, что дама действительно привыкла делать то, что ей хочется. – Вот ты же хочешь, чтобы твой друг вернулся? – Тонкий пальчик как бы невзначай касается чёлки Райнхарда.
–Оттуда не возвращаются, – он всё ещё цепляется за безжизненную ладонь друга, но Кирхайс уже ушел.
–Ну-ну. Не стоит быть таким категоричным.
Назвавшаяся богиней любви и милосердия покачала головой, отчего зеркальце на цепочке качнулось, и лучик света на мгновение ослепил Райнхарда, заставив зажмуриться. Открыв глаза, он понял, что стоит, хотя и не помнит, как поднимался с колен.
–Ты ведь готов отдать за его возвращение всё, что я попрошу, не так ли? – тёплая ладонь ложится на грудь Райнхарда, заставляя его сердце биться ещё сильнее.
Лоэнграмм опускает взгляд, не в силах отступить или сбросить её руку.
–Что вы хотите? – голос звучит хрипло, но твердо. Если плата касается лично его, то он согласен заплатить, хоть бы и собственной жизнью.
Её смех подобен звуку множества серебряных колокольчиков.
Изящные пальчики снова перебирают его чёлку, а потом легко касаются щеки и губ, отчего жар заливает лицо и становится трудно дышать.
–Не бойся, я не потребую многого,– Райнхард хочет возразить, но она прижимает свою ладонь к его губам. – Всего лишь один поцелуй, разве это много?
Сердце на мгновение замирает, остатки разума всё ещё пытаются зацепиться за здравый смысл и логику, но желание изменить неизбежное пересиливает, и он, наконец-то подняв голову, решительно произносит:
–Я согласен.
Он пару секунд ещё медлит, но руки богини ложатся на его плечи, заставляя немного наклониться, и когда их губы соприкасаются, свет вокруг Райнхарда меркнет. Он соскальзывает в забытьё.
В сознание его приводит резкий запах нашатыря. На этот раз никаких полуодетых незнакомок рядом не наблюдается, зато вокруг полно людей в белой форме медиков.
Райнхард поворачивает голову, пытаясь рассмотреть лежащего рядом Кирхайса, и тут же ощущает сильное головокружение, как при серьезной кровопотере. Врач, что-то говорит ему, но он практически ничего не понимает из сказанного, и в свою очередь пытается спросить о друге, но вместо слов получается только тихий стон. Он снова начинает проваливаться в беспамятство, но на грани сознания всё же успевает увидеть, как медики перекладывают Кирхайса в капсулу, при этом к обеим рукам раненного тянутся трубки капельниц. Последнее, что остаётся в памяти – это непонятно откуда взявшаяся, внезапно сверкнувшая маленькая золотая серёжка в левом ухе друга.
–Джирошин, если ты ещё хоть раз посмеешь помешать мне наблюдать за этими двоими, я собственноручно вышвырну тебя из Тенкай! – в голосе Конзеон Босацу столько досады и недовольства, что верный помощник быстро пятится от бортика пруда, на котором сидит богиня.
–Но, прекраснейшая, – Джирошин старается говорить как можно почтительнее, – вы же сами просили сразу же сообщить вам, когда придут эти бумаги.
Богиня недовольно хмурится, но всё же протягивает унизанную браслетами руку, берёт из рук помощника папку и просматривает лежащие в ней листки.
–Хм, а они не особо торопились, нужно будет как-нибудь ещё раз навестить их.
–Босацу-сама, но ведь богиня Фригг пообещала… – в голосе Джирошина слышится неподдельный ужас.
–Мало ли что там она пообещала, – Конзеон Босацу фыркает подобно недовольной кошке, – её драгоценный супруг достаточно мне задолжал, и если он думает, будто откупился жизнью одного рыжего мальчишки, то глубоко ошибается. Кстати, второй тоже очень даже неплох, да и вообще, там есть очень интересные экземпляры, так что я ещё не единожды навещу Асгард.